Донна Уильямс: Никто нигде

Смех — не обязательно знак реакции на голос. Смех может означать удовольствие, понимание или страх. Может он быть связан и с буквальным пониманием того, что сказал кто-то другой гораздо раньше (поскольку понимание чужой речи иногда приходит с большим запозданием). Иногда смех неразрывно связан с перегрузкой восприятия речи; он означает, что слова говорящего уже сливаются в какой-то бессмысленный гул.

В детстве я повторяла чужие слова, не понимая их значения, потому что сверх-стимуляция и очень сильный страх общения не давали мне различать в них что-нибудь, кроме набора звуков. Потребность скрыть страх бывает так сильна, что он не отражается даже на лице.

Развитию моей речи очень способствовали пластинки с записями сказок и повторяющаяся телевизионная реклама.

В дальнейшем я повторяла чужие слова и фразы просто потому, что чувствовала: на эти звуки надо дать какой-то ответ. Повторяя то, что говорят другие, я как бы говорила: «Смотрите, я умею общаться — я ведь тоже произвожу такой же шум, как и вы!»

Возможно, дети с эхолалией постепенно овладевают речью именно потому, что хотят каким-то своим способом достучаться до внешнего мира и показать, что умеют общаться, хотя бы повторяя чужие слова.

В поддержку родителей, чьи дети так и не заговорили, могу поделиться тем, чему научило меня сочинение песен. Для меня слова всегда вырастали из музыки и были от нее неотделимы. Речь звучала для меня как набор звуков — но порой мой мозг как-то подсознательно считывал ее значение, и, даже ничего не понимая, я реагировала так, как от меня ожидали.

Сознательное мышление и понимание начинается с чувств — и с растущей способности сознавать свои чувства и доверять им. Аутичные люди, отрешенные от всего окружающего, так же испытывают чувства; но их чувства развиваются в изоляции, их невозможно выразить обычными словами — а большинство людей не умеют слушать ничем, кроме ушей.

Не берусь утверждать, что смысл моих стереотипных жестов и действий тот же, что и у других, пользующихся такими же жестами. И тем не менее, хотя словами я говорю на языке «их мира» — жесты были и остаются для меня более важным языком «моего мира».

Иногда эти жесты были более или менее намеренными, хотя и совершались бессознательно. В других случаях — навязчивы, совершались против воли, однако и тогда были явным образом связаны с какими-то психо-эмоциональными стимулами. Многие из них использовались исключительно для самоуспокоения, достижения чувства безопасности, снятия невыносимого напряжения и досады. В других случаях, хотя и казалось, что жесты эти направлены на меня саму, за ними стояло желание начать общение или понять что-то в «их мире». Понимание этого ускользало от меня до последнего времени; сейчас мне удалось сознательно, свободно и с добрыми чувствами обдумать свое необычное поведение в детстве. Только намеками и символами осмеливалась я «сказать» нечто «слишком важное», чтобы говорить об этом напрямую. Такова была загадочная природа моей парадоксальной ловушки.

На случай, если значение этих жестов поможет кому-то из «вашего мира» понять мой язык и научиться общаться с узниками своей внутренней тюрьмы так, как они готовы и способны — поясню вкратце и в самых общих чертах, что эти жесты для меня значили.

У меня это было частью навязчивого поведения; однако была у него и психо-эмоциональная сторона. Я устанавливала связи между вещами. Показывала, что между двумя или более предметами могут существовать какие-то отношения. Самым объективным, конкретным и неопровержимым образом — через предметы — я снова и снова доказывала себе, что такая связь возможна, что она существует, что, возможно, в один прекрасный день я научусь чувствовать и принимать такие отношения и в «их мире». Я всегда ощущала себя внутри этого мира предметов.

Раскладывая предметы «по полочкам», я убеждалась в том, что у каждого из них есть свое место — и это давало надежду, что и я когда-нибудь найду свое неоспоримое место, почувствую себя частью «их мира». Кроме того, упорядочивая предметы, я делала это символическое представление «их мира» более понятным.

Чувство постоянства. Уверенность в том, что вещи остаются одними и теми же достаточно долго, чтобы понять их неотъемлемое место в той сложной ситуации, которая окружала меня.