Рене Кастр - Мирабо - Несвершившаяся судьба

Пока Мирабо ждал выздоровления сына, чтобы уехать в Прованс, прибыл Клавьер. Швейцарец наконец поселился в Париже и предложил другу участие в своих финансовых делах.

Вновь окунувшись в атмосферу политики, Мирабо ухватился за этот случай и отменил отъезд.

Сделка, предложенная Клавьером, была не совсем обычна: речь шла об использовании имени Мирабо в целях биржевых спекуляций. «Это имя дорогого стоит, и было бы разумно и полезно купить его», — цинично признавался Бриссо.

Клавьер представил вещи не так грубо; он воззвал к тщеславию полемиста, подчеркнув, что его дарования будут использованы рентабельно. Сообразив, что получит одновременно и деньги, и славу, Мирабо с легкостью согласился.

Франция испытывала тогда серьезные финансовые затруднения; для пополнения казны министры финансов брали деньги в рост; рантье обогащались и становились кредиторами страны.

Несмотря на все жертвы государства, частные дельцы составляли ему конкуренцию; начиналась индустриальная эра; акции брали верх над облигациями, спекуляция процветала, как во времена Ло [26] Джон Ло — шотландский финансист, был генеральным инспектором финансов во Франции. В 1716 году он основал в Париже банк, печатавший ценные бумаги, обеспеченные государством. Этими бумагами также оплачивались акции созданной им компании. Началась безудержная спекуляция, вызвавшая сокрушительное банкротство в 1720 году. ; состояния возникали или рушились на резком колебании курсов; частично разоренная аристократия все более вовлекалась в биржевые игры. Один из знатнейших французских вельмож, принц де Роган-Гемене, заделался банкиром и вверг себя в пропасть банкротства. Другие аристократы надеялись, что им повезет больше: именно в эту группу Клавьер ввел Мирабо. Он встретил там герцога де Лозена, с которым воевал на Корсике, познакомился с графом де Нарбонн-Лара, побочным сыном Людовика XV, впоследствии военным министром, и тесно сошелся с аббатом де Перигором, будущим Талейраном.

Собрания обычно проходили у женевского приятеля Клавьера, банкира Паншо. Соперник Неккера, он был одним из тех людей, что исподволь способствовали финансовому разорению Франции; он из тех, кто ответствен за кризис 1789 года; борясь против Неккера, он, возможно, принес больше зла, чем если бы связал свои интересы с интересами соперника.

Полной ясности относительно маневров этих бессовестных финансистов до сих пор нет. Неккер выступил в качестве защитника интересов народа против двора, чтобы потешить свое тщеславие и набить свою мошну. Паншо же рассчитывал придать размах своему делу, получив высокую должность в правительстве. Для осуществления этого плана он предоставил себя в распоряжение двора, став его официальным банкиром. Можно быть интриганом и оставаться хорошим финансистом. Паншо пришла в голову новая для его времени идея — создать эмиссионный институт, разрешенный государством (или даже поддерживаемый им), чтобы выпускать бумажные деньги. Этот орган, названный Учетной кассой, стал прообразом Центрального банка. С тех пор как Тюрго разрешил Паншо в 1776 году запустить этот механизм, он действовал без перебоев.

Финансовые кризисы, вызванные войной в Америке, а потом крахом Гемене, поставили государственный бюджет в трудное положение, что отразилось на Учетной кассе. Чтобы свести концы с концами, сюринтендант дʼОрмессон был вынужден занять для казны шесть миллионов ливров в Учетной кассе. В истории Франции это было первое обращение государства за ссудой к своему банку. Выделив аванс, касса приостановила платежи.

Возможно, это был маневр Паншо с целью дать государственные гарантии своим бумажкам. Такая дальновидная политика не привела акционеров в восторг. Паншо отстранили от должности, заменив его Куге де Ла-Норе, хотя, как только преемник д’Ормессона Калонн [27] Шарль Александр Калонн (1734–1802) — французский государственный деятель. В 1783–1787 годах генеральный контролер финансов. Принял в администрации систему, совершенно противоположную системе своего предшественника Неккера. возместил шесть миллионов, выделенных казне, Учетная касса вернула доверие к себе.

Затем она получила значительную прибыль: в 1785 году дивиденды составили 13,3 процента, тогда как цена акций возросла с трех до восьми тысяч ливров. В этот момент касса решила расширить свою деятельность, взяв под свое крыло Испанский банк, основанный в Мадриде Кабаррусом. Вкладчики набросились на новые бумаги, так что была поставлена под угрозу эмиссия текущего займа.