Мария Баганова: Рудольф Нуриев

Армен Бали познакомилась с Рудольфом Нуриевым в 1967 году после первого выступления Нуриева в Сан-Франциско и пригласила его к себе в ресторан. «Я продаю свои танцы, а ты — свои блюда из барашка. И то, и другое великолепно», — шутил Нуриев.

Вот что пишет об Армен Бали Дайана Солуэй: «Низкорослая, полная и добродушная болтушка Бали, наделенная такой участливой теплотой, которая внушала чувство умиротворения даже незнакомым, была одной из самых колоритных фигур Сан-Франциско». Нуриева она очень любила, специально для него готовила его любимые блюда, могла приехать за ним, если ему случалось загулять, и потом сидела у его постели, пока он не уснет. Взбудораженный после выступлений артист засыпал с большим трудом.

Нуриев платил ей ответной любовью. Когда в 1983 году погиб в автокатастрофе сын Армен Бали — писатель Артур Бальянц, Нуриев бросил все свои дела и поспешил к Армен. Начиная с этого времени Армен начала считать Рудольфа своим вторым сыном. По своей собственной инициативе она приняла участие и в судьбе переехавших в США родственников Нуриева.

Дочь Армен — Джанет Этередж вместе с несколькими другими подругами ухаживала за Нуриевым в последние месяцы его жизни.

Эти две женщины, хорошо знакомые с волчьими законами делового мира, не покупались на красивые слова о «наследии великого артиста». Они прекрасно понимали, что когда речь идет о больших деньгах, то каждый в первую очередь хочет погреть руки. Для восточной женщины Армен Бали семья значила много, и поэтому она решила защитить интересы сестер и племянников Рудольфа.

Своим уфимским родственникам великий танцовщик оставил весьма скромные деньги: сестрам — по 200 тысяч долларов, племянникам — по 50 тысяч. Кроме того, они получили право пожизненно бесплатно проживать в купленных Нуриевым скромным квартирам. Конечно, это не могло их удовлетворить, к тому же злую роль сыграло и то, что ни одна из его сестер не видела своего брата на сцене в период его расцвета. Для них он остался «предателем Родины», который доставил им всем массу неприятностей, стыда и страха. Теперь после смерти он просто обязан был им компенсировать причиненные страдания — ну а всевозможные «фонды» с их точки зрения тут были ни при чем.

Армен Бали сумела понять их чувства. В результате долгой судебной тяжбы Европейский фонд Рудольфа Нуриева выплатил Гюзель и Розе 1 миллион 800 тысяч евро. А еще им достался один из многочисленных домов Нуриева, разбросанных по всему миру, — квартира в Монте-Карло, где сейчас они и проживают.

Впоследствии Джанет Этередж была избрана председателем «Американского фонда Нуриева», но будучи непрофессионалкой в юриспруденции, она мало что могла сделать против адвокатов Нуриева, захвативших власть в этом фонде.

Многие остались недовольны решением суда. Председатели Европейского и Американского фондов доказывали, что из-за выплаченных семье Нуриева денег его посмертные планы окажутся неосуществленными. Балетоманы с сожалением говорили о том, что Нуриев завещал свое огромное состояние специальным фондам, которые должны были открыть балетную школу, выплачивать стипендии талантливым молодым людям, желающим изучать балет. Но ничего этого не произошло. Куда делись миллионы великого танцовщика — не знает никто. Даже за его могилой в Париже никто не ухаживает, и дело тут явно невих двадцатой части, выплаченной сестрам покойного.

Настоящего музея Нуриева не существует — помещения не найдено. Вопреки воле танцовщика почти все его балетные костюмы, многие из которых представляли подлинные произведения искусства, пошли с молотка. И только благодаря стараниям Розы и Гюзель удалось отстоять хоть что-то. В Уфимском балетном училище и в Санкт-Петербурге в Кировском театре открыто по одному залу с экспозицией памяти Нуриева — но подлинных предметов там почти нет.

Фонды периодически выделяют субсидии, помогая молодым танцовщикам, и деньги на новые постановки, но это делается нерегулярно, и среди тех постановок не было ни одной, сравнимой по уровню с нуриевскими. На медицинские нужды идут лишь десятки тысяч долларов — ане миллионы, как планировал Рудольф.

«Я буду жить, пока будут ставить мои балеты», — говорил Нуриев. Это его мечта сбылась, созданные им балеты до сих пор собирают полные залы. На мировых сценах еще выступают его ученики. Его имя остается символом красоты танца и артистического темперамента. Записи с его выступлениями вызывают неизменный интерес у балетоманов. Искусствоведы утверждают, что именно