Мария Баганова - Рудольф Нуриев

Понимая, что одними танцами миллионов не заработать, максимальная цена выхода составляла в то время не более десяти тысяч долларов, но он умело вкладывал свои деньги, создавая замысловатые финансовые схемы, чтобы уйти от налогов. Даже австрийское гражданство он принял именно потому, что в этой стране было самое мягкое налоговое законодательство. Состояние Нуриева оценивалось по-разному, от тридцати пяти до восьмидесяти миллионов долларов. Нуриев, по выражению одного из своих знакомых, представлял собой финансовую империю, состоявшую из одного человека. Его финансовое чутье сделало бы честь профессионалу, и всеми своими делами он занимался сам, не доверяя никому. Конечно, он пользовался советами консультантов, но решения о вложении своих средств всегда принимал сам.

Уже будучи обладателем колоссального состояния, Рудольф Нуриев продолжал работать столь же напряженно, как и в первые годы своего творчества. Он любил деньги ради денег и танец ради танца. Большую роль в его карьере сыграло сотрудничество с известным антрепренером и продюсером Солом Юроком, который организовывал североамериканские турне Лондонского королевского балета.

Видя, какой успех имеют гастроли, Нуриев предложил Юроку создать гастрольную версию балета «Спящая красавица», которую собирался исполнять с Национальным балетом Канады. Он поставил этот балет сам, и постановка имела колоссальный успех. Сотрудничество Нуриева с Юроком оказалось очень успешным и длилось около шестнадцати лет.

Отдельной страстью его были дома и квартиры: в Париже, в Нью-Йорке, в Лондоне. У Нуриева был даже свой собственный остров в Средиземном море. Всего у него было семь домов: в Лондоне, Париже, Монте-Карло, Нью-Йорке, Сен-Барте, ферма в Вирджинии и остров в Италии. По воспоминаниям Елена Тетли, его дома были «красивыми, но пустыми. В них не ощущалось уюта».

Он коллекционировал старинные карты, этюды обнаженной мужской натуры, ноты, книги, картины старых мастеров, вычурную резную мебель, бронзу, восточные ковры, старинные музыкальные инструменты. Ему была свойственна экстравагантная манера одеваться: сапоги до бедер, берет, пиджак из змеиной кожи. Так же внимательно он относился и к своим балетным костюмам, строго следя за их покроем и даже за плотностью эластика, из которого было сшито балетное трико: особая вязка должна была поддерживать мышцы. Если костюм ему подходил, то он носил его до последнего, до дыр, заставлял костюмеров чинить и зашивать порвавшиеся трико и болеро. Эти костюмы — роскошные, вышитые стразами и бисером, — он планировал завещать музею своего имени.

«Все, что у меня есть, — говорил он, — натанцевали мои ноги». Но конечно, это было не так! Одни выступления таких доходов не давали. Рудольф Нуриенв обладал еще один талантом — выгодно вкладывать и приумножать свои средства, при этом почти не выплачивая налогов.

Но в то же время он работал как вол, и никто в балете не мог сравниться с ним трудоспособностью и профессиональной дисциплиной. Часами он занимался в классе, в репетиционном зале, без устали работая и после спектакля.

Сам он никогда себя не щадил: мог репетировать часами, выступать с травмой, с воспаленным суставом, перемотанным бинтами, терпеть лихорадку и боль. Главным ддя него всегда был танец. Когда речь шла о балете, он переставал быть скупым, замкнутым и грубым. Он делился своим мастерством и с радостью обучал начинающих артистов, если они готовы были учиться. Но и тут он оставался собой! Научив молодого танцовщика чему-либо, в ответ на благодарность и сожаление, что менее опытный коллега ничего не может дать взамен, Нуриев порой отвечал: «Все в порядке. Вы для меня опасности не представляете».

Он никогда не скрывал своей ориентации, но долгое время не заявлял о ней открыто: до конца шестидесятых во многих странах гомосексуалисты подвергались уголовному преследованию. Эти законы были отменены в Великобритании лишь в 1967 году, а в Канаде и ФРГ — в 1969-м; существовали европейские развитые страны, в которых гомосексуалистов преследовали вплоть до восьмидесятых! Поэтому Нуриев привычно уходил от назойливых расспросов журналистов. На вопросы, как проходит его личная жизнь, он кратко отвечал: «Спорадически». Со знакомыми он был более откровенен и порой вдруг принимался расписывать подробности оргий, в которых участвовал. Он шокировал людей тем, что прилюдно целовался взасос. Видя смущение окружающих, он приходил в восторг. И говорил, что это старинный русский обычай. Впрочем, в те годы «незабвенный Леонид Ильич», принимая глав иностранных государств, тоже смущал умы сим эротическим зрелищем, так что некоторые Нуриеву верили.