Николай Чистяков: Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов»

Были изъяты и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств полученный Пеньковским от иностранных разведок радиоприемник «Сони», с помощью которого он принимал шифрованные радиограммы из разведцентра, и пишущая машинка, на которой шпион печатал свои донесения.

Кроме этих вещественных доказательств при обыске на квартире Пеньковского было обнаружено неотправленное сообщение в разведцентр, в котором он, в частности, писал: «…Я не имел возможности передать на приемах подготовленные материалы, так как не смог уединиться… Несмотря на это, перед моей командировкой за границу в ноябре прошу Вас организовать прием, на котором я смог бы передать все подготовленные материалы, поскольку не хочу иметь их при себе во время полета…»

Английская и американская разведки рекомендовали Пеньковскому применять в его шпионской деятельности определенные меры предосторожности. Так, в пункте восьмом одной из инструкций говорилось: «Расклеивайте столько страниц блокнота, сколько вам нужно для зашифровки и расшифровки, но не больше. Когда страница блокнота, зашифрованная или расшифрованная, использована, сожгите ее… Храните ваши блокноты зашифрования и расшифрования в самом безопасном месте, какое только вы можете придумать. Эти места должны быть так выбраны, чтобы ваши посещения этих мест не возбуждали ничьих подозрений. Запасные блокноты и блокноты в употреблении должны храниться в разных местах».

Не помогли советы английской и американской разведок. Несмотря на хитрую конспирацию и на меры предосторожности, принятые шпионом, нам удалось получить все необходимые и неопровержимые доказательства гнусной деятельности изменника Родины Пеньковского.

Дело Пеньковского, к которому приступил старший следователь по особо важным делам, явилось еще одним зловещим напоминанием о грязной тайной войне, ведущейся империалистами против Советского государства на протяжении всей истории его существования.

На первом допросе, как этого и следовало ожидать, Пеньковский пытался играть роль рассерженного и обиженного человека. Он высокомерно пожимал плечами, возмущался:

— В чем дело? Я честный человек. Я никаких преступлений не совершал. Меня арестовали по ошибке.

Александр Васильевич спокойно выдержал натиск шпиона. Он не спешил показывать свои козыри, не мешал Пеньковскому играть свою невеселую роль. Задавая вопросы, Александр Васильевич наблюдал за выражением его лица, мимикой, интонацией голоса. Опытный следователь не однажды видел таких «артистов», знал их психологию, с чего они начинают и к чему приходят. Но этот, конечно, был с некоторыми особенностями. У него, казалось, не было никаких видимых причин продавать свою душу дьяволу, идти в услужение двум разведкам, предавать свой народ, свою Родину. Иной бросается в омут предательства от отчаяния, иной под давлением безысходных, как ему кажется, обстоятельств, третий из-за трусости, четвертый из желания заработать деньги… А этот?.. Ведь, кажется, все получил от государства: высокий пост, трехкомнатную квартиру в столице, хорошую зарплату. Чего же еще надо человеку?!

«Ну-ну, кривляйся, паясничай, а я все-таки хотел бы знать, что же побудило тебя стать предателем, какие чувства, мысли, мотивы вели тебя в эту бездну».

Так думал Александр Васильевич, человек скромный, честный, верный сын своей социалистической Отчизны.

«Ты, конечно, во всем признаешься, — рассуждал он про себя, глядя в плавающие белесые глаза Пеньковского, — но покуражься, если есть охота». И задавал ему вопросы, которые на первый взгляд не относились к делу, но помогали раскрыть внутренний мир преступника и, следовательно, понять природу преступления.

— Расскажите, как вы познакомились с генералом В.?

И следователю раскрылась картина, в которой были ярко выписаны два свойства человеческой души: с одной стороны, простодушная доверчивость, с другой — ловкость изощренного мошенника, карьериста, подонка, эксплуатирующего человеческие слабости.

Вот эта картина.

Командир артиллерийского полка майор Пеньковский в конце войны был легко ранен во время артобстрела и попал на излечение в госпиталь. По случайности в этом же госпитале лежал и генерал В. Пеньковский, узнав об этом, старался попасться на глаза генералу, завести с ним разговор. Но случай все не представлялся, а Пеньковского неожиданно для него выписали из госпиталя. Тогда он отважился на решительный шаг: облачившись в форму, зашел в палату к генералу и бойко отрапортовал: