Николай Шипов - История моей жизни и моих странствий

Лишь только сын прислал мне губернаторское свидетельство, я немедленно получил заграничный паспорт и за 1 рубль серебром прописал его у турецкого консула. Потом скорыми шагами пошел в контору пароходства, находившуюся на карантинной пограничной гавани; взял билет для проезда на палубе винтового парохода "Эльборус" до Константинополя; заплатил 5 рублей серебром. Затем в городе разменял ассигнации на золото; прописал свой паспорт в карантине и таможне. Наступило 25 марта - день Благовещения, когда в 4 часа пополудни "Эльборус" должен был отправиться из Одессы. Я отстоял в соборе утреню и обедню, пообедал у одного своего приятеля, взял свой мешочек с провизией и около 3 часов пришел на пароход. Через час пароход вышел из бухты в открытое море.

На палубе пассажиров было довольно - русские, армяне и татары. Одни из них ехали по своим торговым делам в Константинополь, другие - в Иерусалим, а третьи - из татар - в город Мекку для поклонения гробу Магомета. Я присоединился к компании двух спутников - мужчины и женщины из русских, едущих в Иерусалим. Ветер дул противный, и притом холодный. Мы надумали чай пить. Как старший из двух моих спутников, я пошел с двумя чайниками в кухню к повару за водой; договорился с ним за воду на чай по 10 копеек в сутки; если что вздумаем варить, то - плата особенная. Повар налил мне в чайники из кастрюли воды, и притом скоромной ложкой. Я заметил ему, что это мне не нравится, так как теперь Великий пост. Повар отвечал: "Если будешь разговарить да брезговать, так и этой воды не получишь. Что за грех, что ложка скоромная? Бог за таким грехом не погонится".

Я увидел, что разговаривать тут нечего, и удалился с водой, налитой поваром. Наступила ночь. Я, наряду с некоторыми, спать расположился близ пароходного куба на железном помостье: хоть жестко и неудобно было спать, зато тепло.

На третий день рано утром "Эльборус" наш вошел в Константинопольский пролив, и перед нами открылись прелестные предместья Царьфада, тянувшиеся на пространстве более 30 верст, по обеим берегам пролива. Тут, за рощами, среди садов виднелись дома самой причудливой архитектуры, раскрашенные разноцветными красками и покрытые черепицею. Некоторые сады уже покрыты были зеленью; цветы расцветали. Словом - красота местоположения приковывала к себе взоры путника. В 8 часов утра мы увидели Скутари, Галату, Перу и самый Царырад. Вид был очаровательный. Множество минаретов, мечетей с золотыми полумесяцами возвышались над зданиями и блестели от лучей солнца. А выше всех красовалась своим величием мечеть "Ая Софи" - бывшая некогда православным храмом св. Софии - Премудрости Божией. Против этого исторического достославного здания пароход наш остановился и бросил якорь. Невольная грусть овладела моим сердцем при мысли - как этот христианский храм, выстроенный мудрым царем Иустинианом, подвергся власти нечестивых агарян; больно видеть христианину полумесяц там, где красовался св. крест. - Мне вспомнилось сказание, что несколько столетий тому назад, пред самым вторжением турок в Царьфад, для жителей его были разные дивные знамения, будто бы предвещавшие падение их великого города. Поэтому патриарх и знатные вельможи советовали благоверному царю Константину прекратить кровопролитие с турками и добровольно оставить свою столицу. Но благоверный не внял этому совету и в кровавой битве положил свою голову у самых ворот Царьфада. Султан с своим войском въехал в город и прямо направился к Софии, где пафиарх молился с народом. Султан приказал не нарушать богослужение. В тот же день один христианин-булгарин нашел между группами голову царя Константина и принес ее султану. Этот взял голову будто в руки, поцеловал ее, и тело Константина повелел предать земле с приличными почестями. С тех пор турки начали владеть Царырадом и назвали его по-своему, Стамбулом.

Лишь только пароход остановился на месте, как со всех сторон бросились к нам наперерыв множество баркасов, или каиков (особый род лодок) с турками, которые, как кошки, хватались крючьями за борт парохода, вскакивали на него, насильно брали мешки пассажиров, зазывали и тащили пассажиров каждый на свой каик. Когда суматоха на пароходе поутихла, русские богомольцы отдали свои паспорта явившемуся к нам русскому фактору (маклеру) для прописки их у русского консула, за что он взял на наши деньги по 10 копеек за паспорт. Потом я вместе с другими переправился на баркасе в город. В доме российского агентства, находящемся на самом берегу Босфора, я взял билет до Яфоры за 10 рублей серебром. После этого купил на дорогу чаю, сахару, рому и феческого вина. Эти продукты в Константинополе были недороги: ром - 30 копеек серебром кварта, лучший цветочный чай - 1 рубль 70 копеек за фунт, сахар - 14 копеек фунт, вино "тенедос" - 20 копеек кварта. Оставив все эти припасы у русского фактора, я с одним богомольцем пошел осматривать город [21] В так называемой европейской части Константинополя мне не привелось быть. Н.Ш. . Улицы - до безобразия узки, кривы и так были запружены народом разных наций, что не представлялось никакой возможности идти прямо, а нужно было пробираться боком. Тут встречались турки, греки, евреи, французы, немцы, итальянцы, испанцы, англичане, арабы, поляки, молдаване, волохи, болгаре, персияне, черкесы, караимы и др. Мне при своих многолетних странствиях приводилось видеть улицы городов неприглядные и грязные; но таких, как в столице Турции, признаюсь, я не видал: здесь на улицы без зазрения совести выбрасываются из окон всякие остатки от завтрака и обеда, выносится из домов и льется какая бы то ни было жидкость и валяется без запрету всевозможная падаль. Словом - нечистота отвратительная. Смешанный же крик и визг торговцев просто выводили из терпения. Дома - двух-, трех- и четырехэтажные - очень красивы; примыкают один к другому плотно. Наряду с богатым, роскошным магазином находилась или грязная лавочка торговца старыми сапогами и башмаками, или же какая-то собачья конура мясника, пропитанная промозглым запахом от недоброкачественной говядины или баранины. Я с своим спутником зашел в греческую харчевню закусить: взяли только 60 копеек за обед с двоих. И то дело. В 4-м часу пополудни мы, захватив с собою припасы от русского фактора, пришли на пароход.