Эрик Валлен: Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера

Наш командир роты, который слышал весь этот смех, стоя у дверей бункера и предаваясь размышлениям, пришел к нам по соединительной траншее, чтобы узнать, что нас так развеселило. Взволнованные этим неожиданным концертом, мы втроем, перебивая друг друга, рассказали ему о том, что только что было, и о забавной новогодней шутке большевиков. Выслушав эту удивительную историю, командир сказал, смеясь:

– Я, конечно, слышал о таком, но не думал, что это может случиться здесь, на этой войне, да еще и перед нами, войсками СС, которые каждый большевик фанатично ненавидит! Все это похоже на байки скандинавских моряков. – Он задумчиво покачал головой. – Интересно, что иваны замышляют? За этой их добротой должно быть что-то еще.

Он посмотрел в укрепленное в траншее зеркало, повернул его в одну, в другую сторону, разглядывая ничейную зону и пространство позади русских траншей, и подытожил:

– Черт возьми, парни, просто смотрите в оба и держите ушки на макушке.

Сказав это, он вернулся в свой бункер.

Большевики не желали сдаваться. Вообще, мы заметили это свойство их натуры за последние три года войны, но даже сейчас казалось, что они не отступят без попытки «контратаковать» нас. После короткого спора, не слышного нам, они снова повысили голос, хвастаясь перед нами с новой силой. Но было ясно, что они сильно приукрашивают действительность, хотя мы и не могли отрицать, что попытка ответной атаки была хороша. Пожалуй, это была боевая ничья.

Но решающее очко было разыграно чуть позже, и оно оказалось весьма неожиданным. «Оружием победы» в этом споре стала пара ночных туфель, которые прислала одному из часовых пожилая дама из Вестфалии. Пожалуй, это была единственная польза, которую эти тапочки принесли нам в Курляндии. Постовой с радостью рассказал большевикам о том, какой прекрасный подарок он получил на Рождество, и все изумление наших собеседников проявилось в одном только вопросе:

– А… что такое «ночные туфли»?

Один из наших товарищей, который понимал по-русски чуть больше остальных, попытался объяснить им.

– Ну, тапки, тапочки! – закричал он и попытался описать, что же это все-таки такое, но даже после его объяснений русские по-прежнему были поражены. Они никогда до этого не видели ночных туфель, бедняги! Никогда у них не будет ни денег, ни возможности купить себе пару тапок в Советском раю для рабочих и крестьян, даже если они когда-нибудь вернутся домой и их ноги уцелеют в этой войне.

О, это была полная победа с нашей стороны. Можно было даже сказать, что уж в этом споре русские были полностью уничтожены, потому что они казались онемевшими от удивления. Представляете, что чувствовала потом эта милая дама из Вестфалии, читая наши письма, в которых мы подробнейшим образом описали, какую моральную поддержку оказали нам ее тапочки в разгроме русских.

Эти большевики совсем не умели проигрывать. От одного поражения они растеряли весь боевой азарт, и разговор стал более дерзким, почти непристойным. Например, они попросили дать им адреса берлинских девушек, которых, по их словам, они смогут навестить во время победного марша по Германии, и пообещали нам «теплый прием» в Сибири, куда ссылали военнопленных. Однако последней каплей в чаше нашего терпения стал выкрик одного из русских:

– Гитлер скоро капут!

– Эй! – не выдержал один из пулеметчиков в нашем окопе. – Пошли-ка этому грузинскому бандиту, торчащему сейчас в вашем Кремле, новогоднюю открытку и не забудь написать, что скоро мы продвинемся на восток и наши «Тигры» заставят его заткнуться! – прокричал он в ответ.

Это напоминание о «Тигре», новейшей 69-тонной модели танка, которую ни русское, ни американское, ни британское оружие не могло даже поцарапать, кажется, возымело свой эффект, потому что большевики прекратили свои шутки. Разговор снова перешел на относительно нейтральные темы.