Гарена Краснова: Роми Шнайдер. История жизни и любви

В феврале 1954 года она с матерью поехала на экзамены в Кельнское художественное училище. Роми там не понравилось. Девочки были значительно старше по возрасту и посматривали на неё свысока. Но Магда не настаивала. От предложений сниматься в кино не было отбоя. Она могла не беспокоиться о будущей судьбе Роми.

Всё это смахивало на сказку. Ещё вчера воспитанница католической школы крутила ручку радиоприемника, ловя звуки далекого мира, и вот теперь этот мир лежал у её ног. Если записи детской поры пестрят жалобами на суровость монахинь, пеняющих на лень и нерадивость, то в кино её с первых шагов окружали восторг и преклонение. Да и как было устоять перед обаянием этой весёлой, шумной, общительной девочки! Особенно поражала её способность моментально входить в действие и устанавливать контакт с партнерами. «Свои роли она не играет, а пропускает через себя. Поразительная способность!» Потрясающий комплимент! Вилли Фрич сказал это обо мне! Я ужасно покраснела и выскочила из павильона» [6] Schneider R. Ich, Romy, s. 64. , — записывает Роми впечатление о днях съемки ленты «Когда зацветёт белая сирень». Проходит всего год, и в дневнике появляется такая запись: «Некоторые актёры должны годами посещать актёрскую школу, прежде чем получат шанс сняться в кино. А я только появилась, не успела перевести дыхание и вот уже играю роль королевы» [7] Schneider R. Ich, Romy, s. 81. .

Сами обстоятельства способствовали формированию личности себялюбивой, тщеславной, избалованной и в то же время обделённой и обиженной. Свой житейский опыт молодая актриса получала из сценариев немецких авторов, как известно не отличающихся ни мудростью, ни интеллигентностью. «Сегодня мне исполнилось семнадцать лет, — записывает Роми в своем дневнике. — Если верить сценаристам, как раз в это время начинается настоящая жизнь» [8] Schneider R. Ich, Romy, s. 108. .

Перелистывая детские дневники Роми, видишь, как мир постепенно сужался до размеров съёмочного павильона. Здесь проходила большая часть её жизни, складывались дружеские связи и человеческие отношения. Отныне все дни рождения она будет праздновать в павильоне, в кругу людей, на время заменявших ей семью. Да и размышления о собственной жизни тоже, как правило, навеяны кино. Вот Роми примеряет платье невесты в фильме «Последний человек»: «Если я выйду замуж, то закажу себе такое же роскошное платье, устрою безумный праздник, а потом сниму шикарную квартиру. Она должна быть обставлена старинной мебелью. Не люблю эти новомодные кресла, на них нельзя удобно расположиться. Интересно, за кого же я выйду замуж? Странно, где-то живет человек и не догадывается, что я ему предназначена судьбой» [9] Schneider R. Ich, Romy, s. 106. .

Спустя многие годы, пережив бесчисленные жизненные крушения, потеряв близких людей, Роми Шнайдер будет стараться понять причины своей не сложившейся жизни. Незадолго до смерти она запишет в дневнике: «Мне сорок три года, но я снова должна учиться жить. Всё, что мне известно, я выучила с помощью кино. Ведь мне было четырнадцать лет, когда я покинула школу и начала сниматься.

Мне трудно воспринимать себя объективно. Я ничего не помню из моего детства, которое фактически состояло из непрерывной работы в павильоне» [10] Schneider R. Ich, Romy, s. 325. .

Ощущение неподлинности жизни пришло уже в зрелые годы. А вначале она радостно включилась в съёмочную карусель, всецело доверившись своей практичной матери.

Эстетический идеал Магды Шнайдер не отличался изысканностью. Она считала, что главная задача актёра — нравиться зрителям, и по этому пути старалась направить дочь. В те годы Магда не отпускала Роми от себя, контролировала каждый ее шаг, самолично читала сценарии, беседовала с режиссёрами и предполагаемыми партнёрами. В 1954 году она представила Роми толстого, похожего на пивную бочку, весёлого человека. Это был режиссёр Эрнст Маришка. Под его руководством Магда Шнайдер снялась в своем первом фильме «Трое в одном автомобиле» (1931). Встреча с Маришкой оказала решающее влияние и на творческую судьбу Роми, несмотря на то что сам он играл более чем скромную роль в истории кино.

Как все режиссёры той поры, Эрнст Маришка ставил кино-оперетты, салонные мелодрамы, однако особое предпочтение отдавал сюжетам из жизни сиятельных особ. В 1954 году Маришка носился с идеей картины о юности английской королевы Виктории. Трудно сказать, почему именно она удостоилась внимания австрийского режиссёра, однако в осуществлении замысла он проявил редкую целеустремлённость. Встречу с молоденькой актрисой он воспринял как подарок небес. Недаром отец девочки считался незаменимым исполнителем ролей венских аристократов. Дочь унаследовала благородство отца, и это становилось всё заметнее по мере того, как она росла, хотя поначалу казалась точной копией матери. Намётанным взглядом Эрнст Маришка рассмотрел в потомственной актрисе идеальную фактуру королевской дочки и не только не обманулся в своих расчетах, но сумел убедить в этом миллионы зрителей.