Николай Калинин - Это в сердце моем навсегда

— А как вы, Наталья Григорьевна, живете? Куда вас война занесла? обратился он к моей супруге.

Жена рассказала. Потом добавила:

— Мы-то что! Вы-то, Константин Константинович, как себя чувствуете? Вон как вас война зацепила!

— Бывает. Ладно, хоть жив остался.

Рокоссовский был тяжело ранен в грудь в боях под Москвой. Он в то время командовал 16-й армией.

— А вы, Николай Васильевич, где сейчас? — снова повернулся ко мне Константин Константинович.

— Да вот только приступаю к обязанностям начальника боевой подготовки в штабе Городовикова.

— Опять конником стал!

— Да. Но, думаю, ненадолго.

Константин Константинович на минуту задумался, потом спросил:

— Что там, в верхах, слыхать о нас, попавших в эти постели?

— Точно сказать не могу, но будто намечаетесь на военный округ.

— Нет, это уж ни за что. Лучше поеду командовать дивизией, даже полком, но только не в тыл. Пришла сестра:

— Товарищи посетители, пора уходить. Мы с женой начали было собираться. Однако Константин Константинович сказал нам:

— Посидите еще. Я не устал, сестра. Дайте нам, пожалуйста, два стаканчика.

Через минуту медсестра принесла стаканы, молча поставила их на столик и вышла. Если б она знала, как мы ей были за это благодарны! Константин Константинович указал глазами на тумбочку:

— Откройте, там что-то есть. Друзья передали, а мне нельзя было. Сегодня, думаю, немножко можно…

Мы выпили.

Супруга моя поинтересовалась, где находится семья Рокоссовского.

— Юлия Петровна с дочкой в Новосибирске, — ответил он. — Собираются в Москву.

Константин Константинович начал рассказывать, как они там живут, что ему пишут.

Но тут снова появилась сестра. На этот раз она была неумолима. Пришлось прощаться.

— Николай Васильевич, — попросил Рокоссовский, — если задержишься в Москве, заходи. А то одному скучно. О новостях не забывай…

Я обещал.

В столице я пробыл недолго. Получив назначение на должность инспектора кавалерии Северо-Кавказского фронта, направился в Краснодар. Ехал я туда не один, а с группой командиров.

К месту назначения прибыли в то время, когда наши войска оставили Керчь.

— Опоздали, товарищи, — встретил нас командующий фронтом Семен Михайлович Буденный. — Хотели использовать вас под Керчью. Ну да ладно, дело теперь уже прошлое…

Словно о чем-то задумавшись, Семен Михайлович на какое-то время замолчал. Потом, быстро взглянув на меня, сказал:

— Назначаю вас, товарищ Калинин, начальником краснодарского гарнизона. Вам предстоит большая работа — сформировать новые части из подразделений, переправившихся сюда из Крыма.

Буденного я не видел несколько лет. Но изменений в его внешности не заметил. Он по-прежнему выглядел бодро и даже молодцевато. Семен Михайлович меня, конечно, уже не помнил и потому, усадив рядом, начал расспрашивать, откуда я, где служил и воевал. Потом распорядился:

— Ну а теперь идите к Захарову, ознакомьтесь с обстановкой и приступайте к делу.

Я не стал терять ни минуты. Получив необходимую информацию в штабе фронта, занялся комплектовкой частей.

По заданию С. М. Буденною руководил работами по укреплению Краснодара. А в мае принимал и инспектировал соединения кубанских и донских казаков-добровольцев. Они приехали на своих лошадях, полностью снаряженные. Не было у них лишь огнестрельного оружия.

Вновь прибывших влили в 17-й кавалерийский корпус, которому затем присвоили 5-й номер. Командовал этим соединением генерал Николай Яковлевич Кириченко. Оно вскоре прославилось и при обороне Краснодара, и в последующих боях в Таврии.

В первых числах июня меня назначили командиром 91-й стрелковой дивизии, входившей в состав 51-й армии Командарм 51 генерал-майор Н. И. Труфанов — мой земляк, ярославец.

В штабе на станции Зимовники меня встретил полковник А. М. Кузнецов. Он сообщил, что Николай Иванович болен, и предложил пройти к нему на квартиру. Это было днем, часов в двенадцать.

Николай Иванович лежал в маленькой комнатке, в отдельном домике, у очень гостеприимной казачки. Горестно было видеть этого всегда веселого человека прикованным к постели. Труфанов сильно исхудал, как-то поблек, но старался казаться бодрым и даже пытался шутить.

Разглядывая меня, сказал:

— А ты выглядишь молодцом. Вот поднимусь, повоюем вместе…

Труфанов подробно рассказал об обстановке в районе армии.

— Положение у нас очень трудное, — заключил он. — Нужна твердая рука. А иногда и личный пример. В общем, ты это и сам знаешь.