Петер Энглунд: Первая мировая война в 211 эпизодах

Играет музыка, над толпой вздымаются шляпы и носовые платки, поезд с одетыми в гражданское резервистами гудит и трогается с места; все машут и кричат “ура”. Скоро отправится в путь и 149-й. Эльфрида слезает с ограды, ее поглощает толпа, ощущение такое, что ее вот-вот раздавят, задушат. Девочка видит пожилую женщину с покрасневшими от слез глазами. Она душераздирающе кричит: “Пауль! Где мой малыш Пауль? Дайте мне увидеть моего сына!” Эльфрида не знает, кто такой Пауль, она стоит, стиснутая со всех сторон спинами, руками, животами, ногами других людей. Потрясенная или, возможно, благодарная за то, что ей удалось заметить хоть что-то в этом беспорядочном, спутанном, гигантском клубке образов, звуков и чувств, Эльфрида, зажатая в толпе, возносит краткую молитву: “Боже милосердный, сохрани этого Пауля! Верни его этой женщине! Молю Тебя, молю, молю!”

Она видит, как мимо маршируют солдаты, а рядом с ней появляется маленький мальчуган; просунув ручку сквозь холодные железные прутья ограды, он кричит: “До свидания, солдат!” Один из них, одетый в серую форму, берет протянутую ручку и пожимает ее: “До свидания, малыш!” Все смеются, оркестр играет “ Deutschland, Deutschland, über alles” , некоторые подпевают, и длинный, украшенный цветами состав останавливается у первой платформы. Раздается звук горна, и солдаты тотчас забираются внутрь. Ругательства, шутки, команды. Отставший солдат спешит к составу, пробегая совсем близко от Эльфриды, стоящей за оградой. Она набирается смелости, протягивает ему руку и смущенно бормочет: “Желаю удачи!” Он смотрит на нее, улыбается и на ходу пожимает ей руку: “До свидания, девочка!”

Эльфрида провожает его взглядом. Видит, как он взбирается в один из товарных вагонов. Видит, как он оборачивается и смотрит в ее сторону. Состав трогается с места, сперва совсем медленно и неохотно, потом набирая скорость.

Крики “ура” гремели в воздухе, лица солдат виднелись в открытых дверях вагонов, люди бросали цветы вслед поезду, и как-то сразу многие из оставшихся заплакали.

И из уходящего поезда раздается громкое пение. Девочке удалось расслышать только часть припева: “In der Heimat, in der Heimat, da gibt’s ein Wiedersehen!”[5] “Дома, дома мы увидимся опять!” А потом поезд исчезает в ночи. Лето. Тепло.

Эльфрида взволнована. Сдерживая слезы, она возвращается домой. По дороге она держит перед собой руку, которую ей пожал солдат, словно та теперь особо ценная и очень хрупкая. Поднимаясь по плохо освещенной лестнице на Альте-Банхофштрассе, 17, она украдкой целует эту руку.

Среда, 12 августа 1914 года

Владимир Литтауэр видит падение Маргграбовы

И это война? Летнее солнце встает над сельской идиллией. Он видит ухоженные крестьянские дворы, сложенные из камня, нарядные деревеньки. Видит широкие поля, стога сена, небольшие рощицы. Видит сверкающую гладь озер и мягкие очертания холмов. Они медленно едут верхом вдоль узкой, извилистой дороги, посыпанной гравием. Над колонной развеваются красные, желтые и голубые флюгера.

Романтическая картина: “Гусары на фоне пасторального пейзажа”. Только одно вызывает недоумение. Нигде не видно ни единой живой души. Но пока ничего и не происходит, по крайней мере ничего серьезного. Еще не рассвело окончательно, и в потемках пехотинцы, идущие рядом с ними, наткнулись на кого-то, кого они приняли за немецких солдат. Послышалась перестрелка, и снова все стихло.

Через несколько часов эскадрон гусар, в котором служил Владимир Литтауэр, оказался в Восточной Пруссии. Границей здесь служила всего-навсего мелкая канава, где можно было увидеть столб с германским гербом, валявшийся в траве. Целью операции являлся небольшой немецкий городок, Маргграбова. Они с любопытством разглядывали дома, мимо которых проезжали. Они пусты. В некоторых из них был накрыт завтрак, его бросили, не доев. Еда была еще горячей.

Владимир Станиславович Литтауэр — корнет русского гусарского полка, 1-го Сумского. Он родился на Урале, вырос в Санкт-Петербурге, отец его был состоятельный заводчик. Идет второй год его службы в армии. Он самоуверен, высокомерен, умен, и до сей поры его жизнь текла беспечально. (Единственное, что его мучило, так это что он выглядит гораздо моложе своих двадцати двух лет.) Во многих отношениях Литтауэр действительно идеальный гусар, по крайней мере по гусарским меркам: блестящий наездник, элегантный, хорошо одетый, прекрасно воспитанный, соблюдает этикет, проводит жизнь в пьянстве, дуэлях, любовных интрижках, на балах, всерьез его заботит вид его вощеных усов и отутюженной формы.