Сергей Михеенков - Конев. Солдатский Маршал

Воспоминания маршала хорошо передают атмосферу того периода русской революции, когда чаша весов вдруг заколебалась и почва, казалось, начала уходить из-под ног у большевиков.

«Мне было поручено охранять Каланчёвскую площадь, теперешнюю Комсомольскую, три вокзала [4], с тем чтобы воспрепятствовать подходу враждебных мятежных сил в Москву. Задача эта была почётной и ответственной, но сил для её выполнения у меня было мало: всего два станковых пулемёта и максимум человек сорок бойцов. Впрочем, мы выполнили задачу довольно успешно».

«На V съезде Советов была принята первая Конституция Советской России, показавшая всему миру, куда большевики ведут народ. Тогда же было принято решение создать регулярную Красную армию для защиты молодой Республики Советов. Я уже сказал, что мы, солдаты-фронтовики, теоретически не были сильны, но у нас за плечами был тяжёлый опыт войны, и классовым чутьём мы поняли значение принятой Конституции, умом и сердцем поверили, что правда там, где Ленин, где партия большевиков».

Вернувшись из Москвы в родной Никольский уезд, уже без своего компаньона «уездного агронома от партии левых эсеров», Конев теперь твёрдо знал, кто враг новой власти, в которой он искренне видел власть рабочих и крестьян, на что способен этот враг и как с ним надо бороться.

Вслед за мятежом левых эсеров в Москве, словно по мановению дирижёрской палочки в вышколенном оркестре, вспыхивают восстания против большевиков в Ярославле, Петрограде, Витебске, Жиздре, Симбирске, Казани, сотнях уездных городов и посёлках. Одновременно активизирует свои действия чехословацкий корпус. Чехословаки повсюду, где они в это время находятся (эшелоны растянуты от Самары до Владивостока), открыто, с оружием в руках выступают против советской власти. При этом союзниками их становятся все, кто против большевиков, от социалистов-революционеров до монархистов. Страны Антанты после подписания Советской Россией «похабного» (В.И. Ленин), но объективно необходимого молодому государству Брестского мира, фактически утратили столь выгодного в войне против Германии союзника и, более того, обнаружили вдруг в Советской России нового союзника Германии. Некоторые историки и публицисты склонны рассматривать эсеровский мятеж как тщательно спланированную акцию. Эсер Блюмкин, «человек Троцкого» или, как его ещё называют в некоторых публикациях, «агент по особым поручениям Троцкого», убил германского посла фон Мирбаха, и этот кровавый акт мгновенно вверг Россию в кровавую мировую бойню. Возникли сразу несколько фронтов, внешних и внутренних.

В этих непонятных и до сей поры смутных хитросплетениях международной и внутренней политики Иван Конев и сотни тысяч таких Иванов, вятских, вологодских, смоленских, самарских и калужских, были простыми солдатами, которые в трудную для своего Отечества минуту вынуждены были взять в руки оружие и идти драться за свою свободу, за волю, за землю, за всё то, что было обещано им, их семьям и всему народу. Они защищали то, что только-только обретали, а потому дрались за свою химеру с особой яростью.

Конев вспоминает: «…враги Советской власти, белогвардейцы и английские интервенты высадились в Архангельске и начали продвигаться по Северной Двине к югу, — уезд был объявлен на осадном положении».

Но биографы Конева называют среди прочего и ещё один мотив, который вскоре увлёк молодого комиссара в пучину Гражданской войны.

В тот год, когда Конев комиссарствовал в родном Никольском уезде, в Подосиновце были расстреляны четверо священников из местных приходов. Одна из кировских газет в 2008 году об этой истории писала так: «Расстреляли их явно и нагло, словно напоказ подосиновским и шолгским обитателям. Известно, что каратели прибыли именно из Никольска, но находились ли они в прямом подчинении Ивана Степановича или центральная власть прислала из губернии своих нукеров-уполномоченных, история умалчивает».

Что ж, помолчим и мы. Хотя следует заметить, что факты дальнейшей биографии нашего героя и черты его характера никак не соприкасаются с этим чудовищным расстрелом.

Комиссарить Коневу не нравилось. Земляки косились. Народ кругом лихой, отчаянный. Вот почему Конев так энергично взялся за новое дело — формирование коммунистических отрядов для отправки на фронт. Ему самому хотелось туда.

«Эта работа проходила тоже не без трудностей. Иногда доходило до того, что, пробравшись, скажем, на уездный пересыльный пункт или сборно-пересыльный пункт, левоэсеровские пропагандисты, а также анархисты организовывали провокационные выступления. Они заявляли: “Хватит, повоевали! Пора передохнуть!” В связи с острой необходимостью организовать оборону уезда, а также чтобы предотвратить выход английских интервентов и белогвардейцев на его территорию, мы одну задругой проводили партийные мобилизации».