Дмитрий Петров - Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки

Когда в 1929-м Уолл-стрит погрузилась в кошмар, а страна — в Великую депрессию, и брокеры скакали из окошек небоскребов, он делал деньги на спиртном и недвижимости, руля столь экзотическими аферами, что только сам мог бы рассказать, что в них было к чему. Говорят, среди них были и незаконные операции с импортом виски, но его причастность к ним не доказана.

Так или иначе, пришел день, когда капитал, образование и воспитание, полученное в доме, где главным делом была политика, направили его амбиции в эту сферу. Но не туда, где заключают сделки средней руки. С миллионами в кармане Джо желал вершить судьбы страны.

Его отец был видным демократом. И в 1932-м Джо ставит на Рузвельта и вносит в его фонд сперва 15 000, а затем 50 000 долларов. По тем временам — немалые деньги.

Впрочем, говорят, он пожертвовал больше, но — тайно.

Рузвельт одолел бывшего президента Гувера, чья репутация была подорвана депрессией. Но дело не в этом (предотвратить крах биржи и спад экономики тогда не смог бы никто), а в том, что Рузвельт нес стране новую энергию. Хотел мобилизовать ее на борьбу с кризисом и отчаянием. Ведь депрессия была не только в экономике. Для людей экономика была почти пустым звуком. Депрессия прокралась в умы. Пора было пробудить в них стремление к переменам. А значит — воображение. Побудить вообразить новую Америку. И себя в этой Америке. Здесь была суть рузвельтовской New Deal — Новой сделки, известной в России под именем Новый курс.

Так перевели название проекта Рузвельта в СССР. Просто потому, что его жителям слова «Новая сделка» были бы не понятны: что за сделка? с кем? А в Штатах не было ничего яснее: до кризиса власть и общество, элиты, средний класс и наемный труд жили по правилам прежнего социального договора, старой сделки о предельно свободном рынке, где кто сильнее — тот и прав, кто смел — тот и съел, кто первый встал — того и тапки. Ее заключили еще при Аврааме Линкольне — в пору первого промышленного переворота, мощного роста индустрии и сельского хозяйства — бурного развития ничем и никем не ограниченного капитализма.

Но срок той сделки истек. Завершился крахом биржи и катастрофой хозяйства. Пришла пора предложить обществу новую сделку. На других условиях. Это и сделал Рузвельт.

«Дело Рузвельта и его команды не было и не могло быть ремонтом, восстановлением, — писал об этом проекте философ Сергей Чернышев. — Они воссоздали на новой основе, возродили национальную жизнь, ее дух и тело… Материалом… была ткань отношений собственности. Здесь он (Рузвельт) открыто выступал как наследник Томаса Джефферсона [4] Томас Джефферсон — политик и социальный мыслитель, один из «отцов-основателей США». Считал материальные и деловые интересы вторичными по отношению к духовным поискам и политическим взглядам. . Впрочем, люди хотят не столько иметь собственность, сколько свободно пользоваться ее плодами для самореализации. Рузвельт вслед за Джефферсоном ставил право на жизнь, свободу и стремление к счастью выше права свободно распоряжаться собственностью».

Такой подход обусловил политику, меры и проекты администрации Рузвельта по выводу страны из Великой депрессии. Этот процесс можно назвать массовой социальной реабилитацией. Или психотерапией. Для него характерно деятельное использование гуманитарных технологий: всем известны и регулярные радиобеседы Рузвельта с народом, и серии голливудских кинолент «терапевтической» направленности, внушающие зрителям оптимизм, веру в себя и в Америку. И все же корневой сутью Новой сделки стал мощный, искренний призыв: изменим страну и себя. Только так можно победить кризис. Этот призыв сторонники Рузвельта транслировали по всем доступным каналам. И люди его услышали. И поверили ему. Увидели: Рузвельт действительно хочет менять Америку. И знает как.

В числе тех, кто поддержал его в этом деле, был и Джо Кеннеди. В ответ президент назначил его главой нового федерального ведомства — Комиссии по ценным бумагам и биржам, призванной восстановить доверие инвесторов к фондовому рынку, регулируя торговлю финансовыми инструментами. Опыт рискового брокера пригодился: Джо грамотно поставил работу и получил новое назначение — стал главой Морской комиссии, ведавшей торговым флотом и коммерческим судоходством.

Это не значит, что их отношения с Рузвельтом был просты и радужны. Так, Джо не одобрил «пробитое» президентом налоговое законодательство. Но в ходе кампании 1936 года он снова внес в фонд партии солидную сумму плюс написал и издал книгу «Я за Рузвельта», сыгравшую, как считали многие, немалую роль в предвыборной агитации.