Виктория Колобова - Григорий Явлинский

Но долог и труден теперь путь к дому. Когда-то в Москве все объединились в одном порыве. В 1991 году идея человеческой свободы и свободы наций у многих вызывала искреннее вдохновение. Что же случилось с теми людьми сейчас? Не в том ли секрет, что ими владела не столько идея свободы, сколько жажда мщения? Мщения советской власти, КПСС, тоталитаризму, мщение, переходящее в эйфорию? Уже в январе 1992 года Григорий Алексеевич грустно констатировал: «Сегодня мы переживаем не только распад государства, не только значительное падение уровня жизни людей, но и кризис демократического движения. Его разрушительный потенциал оказался сильнее созидательного» [137] Независимая газета. 1992. 14 января. . Судя по Федеративному договору, разрушительный потенциал еще не исчерпал себя.

Под идею самоопределения наций рядились представители местных национальных кланов, смущая легковерные сердца своих сограждан пламенными речами. Смысл этих речей всюду был один и тот же — жажда власти, безраздельной, большой, неограниченной. А одежды, драпирующие циничные речи местных феодалов, были украшены призывами к расцвету культуры, к оздоровлению экономики. Все это уже было.

В книге «Нижегородский пролог» Григорий Алексеевич приходит к следующим выводам. Культура, искусство — все то, что относится к Царству Духа, не регламентируется внешними законами. «Духовно свободный человек живет в Царстве Духа, а не в Царстве объективации».

В 1991 году центробежные тенденции разметали когда-то мощную империю, наводящую ужас на пол-мира. Сейчас те же тенденции действуют внутри страны. Словно время повернуло вспять. Ведь печальный опыт бывших советских республик уже доказал правоту Г. А. Явлинского, но этот урок никого ничему не научил. Пожалуй, сейчас большинство населения бывшего СССР, лидеры СНГ осознали, насколько важна идея единства. И тем не менее все возвратилось на круги своя, но теперь уже в масштабах России. Теперь самостоятельности взалкали Екатеринбург, Вологда… Во всем этом чувствовалось сочетание изворотливости, цепкости местных элит и бесхарактерности, аморфности подавляющего большинства, от имени которого выступали вновь испеченные лидеры. Можно ли остановить вакханалию? Великие неудачи дают бесценный опыт, из неудач извлекают уроки. Но наши правители не торопятся извлечь уроки из неудачи, приведшей к распаду СССР. Недоученный урок будет повторяться снова и снова. Теперь уже в масштабах России.

Когда Григорий Алексеевич выступал за сохранение Союза, его дружно обвинили в имперских амбициях. Сейчас его стали упрекать попеременно то в национализме, то в имперских амбициях. А по-моему, Г. Явлинский не националист, не империалист, а обыкновенный человек, гражданин своей страны. Судьба России — это не только высокие слова. Как можно с такой ненавистью относиться к своей Родине, радоваться ее расчленению? Только больное сознание недочеловека может радоваться, наблюдая агонию.

Русский народ всегда славился силой духа. Что же случилось сейчас? Откуда это безвольное подчинение центробежным тенденциям, откуда и когда попал в душу людей микроб саморазрушения? Где найти опору человеку? Где найти опору России?

Ответ лежит не в демократических преобразованиях. А, может быть, в историческом прошлом России, в духовной жизни россиян? Единство, возрождение России отнюдь не в экономических преобразованиях, которые сами по себе и нужны. Не изменят ничего к лучшему и социально-политические преобразования. «Прорастать надо снизу, с корней травы»… Опору надо искать в собственном сердце, ее нельзя получить извне: нет готовых рецептов возрождения России. Вся страна и каждый человек, живущий в ней, должен решить этот вопрос сам. Судьба определяется не только случайностью, но и характером, волей. Надо ли было начинать с перестройки и ускорения, о которых так заботился М. Горбачев? Или все же с воспитания духовного характера, с воспитания подвигом?

Духовный характер воспитывается не на эйфории разрушения, не на насилии. Нужны новые, не разъединяющие, а объединяющие идеи. Нужен новый не треххвостный, а единый федерализм, ведущий не к расчленению родины, а к согласию. Нужны президентские выборы и новый президент… помоложе, посимпатичнее, поумнее. Надо изначально выбирать высокие ориентиры. Кто боится мечтать и не умеет верить, тот не только не сможет помочь себе, но и не сможет принять помощь, если такая вдруг будет оказана.

Явлинского часто обвиняют в излишней мечтательности. Его мечты до последнего атома измерены и вычислены с помощью математических формул. В них нет пустого маниловского мечтательства, но есть благородство мышления, которое воспринимается узколобыми как нечто чуждое повседневной жизни. Он считает, что субъекты Федерации должны быть равными среди сильнейших. Но такая «дерзость» натыкается на федеративный договор, на Конституцию, на эксклюзивные законодательные акты и полутайные договоренности…