Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун

Созданные Лени Рифеншталь восхитительные образы атлетов с рельефной мускулатурой и блестящей кожей перекликаются с фотографиями Евы в купальном костюме, снятыми сестрой или подругами, когда она занималась гимнастикой на своем пляже на берегу Кёнигзее, над живописным уголком у водопада Рёдлер (настолько уединенное место, что она могла плавать обнаженной в ледяных волнах озера). Учитывая полное равнодушие Гитлера к физической культуре, а также его паническую боязнь раздеваться на людях, можно с уверенностью сказать, что он никогда не присоединялся к Еве в этих походах и не ездил с ней на пикники, как с Гели, когда та была жива, а он еще не завершил свое восхождение. Но и тогда он не купался, даже не раздевался до пояса. В лучшем случае сидел в рубашке с короткими рукавами и шортах или кожаных штанах с подтяжками, украшенными альпийским эдельвейсом, символом Баварии. За прошедшие с тех пор годы он стал рейхсканцлером, получил верховную власть. Его молодость миновала, и это было видно по его бледной, обвисшей коже, мешкам под глазами и дряблому телу.

В 1936 году Ева выглядела великолепно, особенно обнаженной или в купальном костюме. В одном эпизоде, запечатленном как на кинопленке, так и в серии фотографий, она выполняет упражнения с ловкостью и гибкостью, удивительными для женщины, вышедшей из отроческого возраста. Ее тело, ее сильные, изящные руки и ноги излучали гармонию. Герберт Дёринг отметил: «Фигура у Евы была хорошая, просто отличная. Она была от природы стройной, не очень высокой… — И сварливо добавил: — Ведь у нее было полно времени, чтобы следить за собой, не так ли? И деньги она имела, и красивую одежду». Пухленькая коренастая девочка, вышедшая из монастыря с таким видом, будто только что прожевала последнее из его калорийных кремовых пирожных, превратила себя в достойную спутницу для Гитлера. Но ей, стройной, сильной и энергичной, было отказано в естественном предназначении — материнстве.

Не существует неоспоримых доказательств, что она хотела детей (хотя от него не могла не хотеть) или глубоко сожалела о невозможности их иметь. Этой жертвы требовал Гитлер, и она согласилась, но ее нежность ко всему маленькому и беспомощному позволяет предположить, что она была бы рада ребенку. От ее лучшей подруги Герты Шнайдер, с которой, как с замужней женщиной, Ева делилась своими гинекологическими проблемами, биограф Нерин Ган узнал, что Ева никогда не беременела; у нее даже задержек менструации не было. Огромное количество ее фотографий с двумя маленькими дочерьми Герты, Бригиттой (Гиттой) и Урсулой (Уши), часто давало повод к предположениям, что Ева и есть их мать, и отсюда рождались бесчисленные ложные слухи. Она любила играть с малышами, ласково наклоняясь к ним, чтобы показать, как хорошо она с ними ладит. В марте 1969 года Ильзе Браун заверила Вернера Мазера, первого немецкого историка, написавшего биографию Гитлера: «Моя сестра точно никогда не ждала ребенка. Если бы такое случилось, она ни при каких обстоятельствах не прервала бы беременность. Это противоречило бы всем ее жизненным устоям…» (имеется в виду католическое воспитание Евы). Возможно, помимо спринцевания, она использовала и противозачаточные свечи, и хотя это тоже всего лишь предположение, ведет оно к тому же заключению: Ева не зачинала. Гитлер, призывавший миллионы немецких женщин к деторождению, сам не был готов стать отцом и не потерпел бы ребенка. Он считал свой имидж неприступного одиночки, жертвующего личным счастьем, главным секретом своей притягательности для женщин. Независимо от возраста и внешнего вида (в год Олимпийских игр ему было сорок семь), он имел харизматическое обаяние современной поп-звезды и оказывал такое же воздействие на поклонниц.

В 1931 году, задолго до того, как Гитлер стал канцлером, Международный олимпийский комитет выбрал Берлин ареной Одиннадцатых Олимпийских игр. Этим жестом предполагалось приветствовать возвращение Германии в мировое сообщество после позорного поражения в Первой мировой войне. Потом НСДАП пришла к власти, и Международный комитет не мог не знать о растущем антисемитизме нацистского режима. Несколько стран выразили слабый протест, но Комитет не готов был вмешаться, а тем более рекомендовать своим членам подвергнуть Германию остракизму. Гитлер под давлением мирового сообщества пошел на уступки и разрешил нескольким еврейским спортсменам принять участие в соревнованиях, так что подготовка к Играм продвигалась по плану.