Эдвин Лефевр - Воспоминания биржевого спекулянта

Через контору братьев Хардинг я все эти годы вел операции на тысячи акций, и они к тому же относились ко мне с доверием, и у нас были просто отличные отношения. Думаю, они чувствовали, что вскоре я опять начну выигрывать, и знали, что при моей манере играть напористо мне нужно только начать, и тогда я быстро и с избытком верну все утраченное.

Мои операции принесли им немало денег, а в будущем принесут еще больше. Так что, пока мне верили, я всегда мог рассчитывать на помощь в начале игры.

Полученная мною трепка сбила с меня петушиную самоуверенность; точнее, я стал менее беззаботным, потому что, естественно, осознавал, что я на грани полного провала. Теперь я мог только внимательно наблюдать за событиями, и лучше бы я занялся этим немного раньше. Это было не то же самое, что в поговорке – запереть стойло, когда лошадь уже украли. Просто при следующей попытке мне нужно было играть наверняка. Если бы человек не делал ошибок, он бы за месяц мог выиграть весь мир. Но если он не извлекает пользу из своих ошибок, он просто не достоин выигрыша.

Что ж, в одно прекрасное утро я пришел к своим брокерам, и я опять чувствовал задор и самоуверенность. На этот раз не могло быть никаких сомнений. На финансовых страницах всех ежедневных газет я увидел объявление, которое уверило меня в том, что ждать больше нечего и нужно ставить по-крупному. Это было объявление о новом выпуске акций Северной Тихоокеанской и Великой Северной железных дорог. Для удобства покупателей предлагалось оплачивать акции в рассрочку. Это было что-то новенькое для Уолл-стрит. Это был зловещий знак.

Годами несменяемым бычьим знаком привилегированных акций Великой Северной было объявление, что предстоит дележка еще одной дыни и что при этом счастливые акционеры получат права на выкуп по номиналу новых акций этой замечательной дороги. Эти права были ценной вещью, поскольку рыночная цена акций всегда была существенно выше номинала. Но теперь состояние рынка денег в стране было таким, что самые мощные банки не имели уверенности, что акционеры найдут деньги на выкуп акций. А привилегированные акции Великой Северной шли на рынке примерно по 330!

Как только я добрался до конторы, я заявил Эду Хардингу:

– Пришло время продавать. Вот когда мне следовало бы начинать. Ты только взгляни на эту рекламу, видишь?

Он уже видел ее. Я объяснил ему, что это означает с моей точки зрения, но он не был вполне уверен, что большой обвал вот-вот начнется. Он считал, что лучше немного подождать с очень большой игрой на понижение, потому чтo у рынка возникла привычка к неожиданным взлетам котировок. Если я выжду, цены успеют упасть, но вся операция станет более гарантированной.

– Эд, – начал я ему втолковывать, – чем дольше длилась задержка, тем мощнее будет обвал, когда все начнется. Это объявление – все равно что признание банкиров под присягой. Они боятся как раз того, на что я надеюсь. Для нас это знак посадки в медвежий экспресс. Нам больше ничего не нужно. Если бы у меня было десять миллионов долларов, я вложил бы их немедленно, и все до единого цента.

Мне пришлось еще доказывать и уговаривать. Ему было мало того единственного признака для выводов, которые всякий психически здоровый человек мог сделать из этого объявления. Этого было достаточно для меня, но не для большинства тех, кто был в конторе. Я все-таки немного продал, но слишком мало.

Через несколько дней железная дорога «Святого Павла» очень скромно заявила о выпуске собственных ценных бумаг; сейчас уже не помню – акций или векселей. Но это и не важно. Важным было то, что был указан день платежа более ранний, чем объявили Великая Северная и Северная Тихоокеанская дороги, хотя их объявления были опубликованы раньше. Все было настолько ясным, как если бы они прокричали в мегафон, что великая старая железная дорога «Святого Павла» пытается перехватить у двух других дорог те небольшие деньги, которые они пытаются собрать на Уолл-стрит. Банкиры, финансировавшие дорогу «Святого Павла», явно боялись, что долларов на все три дороги не хватит, а сказать кому-нибудь: «Только после вас, мой дорогой!» – они не могли. Если уже сейчас денег настолько не хватает, а банкиры-то знают точно, об этом можно и не гадать, что же будет позднее? Железные дороги отчаянно нуждались в деньгах. И денег на рынке не было. Каков ответ?

Продавать их! Не медля ни секунды! В эту неделю публика, наблюдавшая за биржей, мало что видела. Но в этот год умудренные операторы фондового рынка видели много чего. В этом и была разница.