Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Мэдофф ответил правдиво:

– Это общий расчетный счет фирмы, для клиринга сделок фирмы.

На вопрос инспекторов, создает ли расчетная палата отдельные счета для разных институциональных клиентов, Мэдофф ответил:

– Ну, там один большой счет, но с различными кодами в зависимости от того, принадлежат ценные бумаги брокерской фирме или институциональным клиентам.

– Вы знаете, что это за коды?

– Нет.

– Но в DTCC знают?

– Да.

Что ж, вероятно, вот он, роковой последний шаг. Время истекло. «Я думал, это конец. В понедельник утром они позвонят в DTCC, и все будет кончено, – вспоминал он потом. – А этого так и не произошло».

Это его «изумило», сказал он, потому что, «если ищешь финансовую пирамиду, первым делом смотришь именно на такие вещи».

Если бы команда следователей проверила счет Мэдоффа в расчетной палате в тот же день или в понедельник, она бы обнаружила, что на нем менее чем на 24 млн долларов акций голубых фишек, тогда как по лежащим перед ними выпискам из счетов там должно быть на миллиарды долларов акций либо казначейских векселей.

Но следователи неправильно поняли принцип работы расчетной палаты, ошибочно предположив, что отсеять транзакции хедж-фондов от обычных крупномасштабных трейдинговых операций фирмы будет стоить непомерных трудов. Поэтому они не довели до конца работу со счетом DTCC.

К этому моменту Питер Лэмор был вне себя от возмущения. Мэдофф сидит тут и часами, не моргнув глазом, расписывает торговлю опционами, а ровно год назад говорил Лэмору, что опционы больше не входят в его инвестиционную стратегию. Симона Су указала Мэдоффу на эту нестыковку.

– Помните ли вы, как первого января две тысячи четвертого года говорили Питеру, что больше не включаете опционы в стратегию институционального трейдинга?

– Я говорил, что они не являются частью модели, – быстро солгал Мэдофф. – Опционы больше не считаются частью модели. Я не говорил, насколько я помню, что больше не применяю опционы в трейдинге. Я сказал, что опционы… что опционы были из модели выведены и что они больше не являются частью модели.

Су не отступала:

– Так на какие же изменения вы ссылаетесь, заявляя это?

– Ну, они когда-то были частью модели, – объяснил Мэдофф. – Их вывели, – продолжал он, – потому что они ослабляли его права на интеллектуальную собственность – программное обеспечение, которое реализует их инвестиционную стратегию. – Мы считаем модель своей интеллектуальной собственностью. Полагаю, это оговорено в директиве по лицензии на трейдинг, – продолжал он. – Но в опционной части модель выглядела слабовато. Поэтому мы практически изъяли их из нашей модели и обрабатывали отдельно.

Разве 1 января 2004 года он не говорил Лэмору, что клиенты могут хеджировать стратегию, покупая свои собственные опционы?

– Нет, – ответил Мэдофф.

– Вы не помните, как говорили это?

– Я помню, как сказал то, что только что сказал: опционы [первоначально] были частью модели и что они больше не являются частью этой модели, но что… Я отчетливо помню, как говорил, что опционы до сих пор используются для хеджирования транзакций.

Лэмор был в ярости. «Я как сейчас вижу: сижу я там, слушаю его показания и вдруг заявляю, что он лжет! – вспоминал он потом. – Я был потрясен…»

Лэмор, как и многие, многие другие, не ожидал, что человек, способный так нагло лгать, способен столь же нагло проворачивать грандиозную аферу. «Я хочу сказать, что лгать или вводить в заблуждение для меня одно, а, афера, финансовая пирамида – другое, и между ними огромное расстояние… огромный скачок».

Такой скачок Берни Мэдофф совершал каждый день, но Комиссия этого так и не поняла. Когда 3 января 2008 года после долгого бездействия Комиссия официально закрыла это полное дыр расследование, ее заключение гласило, что, несмотря на открывшуюся ложь, свидетельств мошенничества нет.

Через девять месяцев после того, как острый недостаток средств в 2005 году едва не разорил Мэдоффа, его финансовая пирамида снова стала работать «в плюс».

Битва за деньги стоила дорого. К моменту, когда в конце мая 2006 года Мэдофф сидел перед Комиссией и сочинял небылицы, он для сохранения финансовой пирамиды назанимал 342 млн долларов под аккредитив от своей брокерской фирмы. Но занятые деньги были возвращены банкам к концу августа 2006 года, когда Комиссия в конце концов отказалась от совершенно провального расследования, всего-навсего потребовав, чтобы Мэдофф зарегистрировал свой инвестиционно-консалтинговый бизнес. Мэдофф начал ликвидировать задолженность еще в конце июня, подготовив обратный перевод на действующий счет брокерской фирмы 262 млн долларов, сторнировав бухгалтерские уловки, которые были применены для сокрытия платежей, проведенных в начале года.