Капка Кассабова - Двенадцать минут любви

Кроме того, я могу наблюдать за самым элегантным стилем танго. Он называется Вилла Уркиза в честь северного города, откуда произошел. Любимый аккомпанемент — оркестр Ди Сарли, чьи протяжные скрипки (да, именно те, что пронзали мое сердце в Эдинбурге в прошлом месяце) подходят длинным шагам танцоров. Даже если ноги тангерос с анатомической точки зрения короткие, через танго-призму они кажутся самыми длинными на свете. Объяснение этому парадоксу кроется в пространстве зала: милонги в стиле Вилла Уркиза проводятся в больших спортивных залах и площадках (Sunderland названа в честь английского футбольного клуба), которые обеспечивают достаточно место для длиннот . И пусть спортзалы — место неприглядное, с ужасным эхо, но там собираются по три поколения тангерос.

Сегодня здесь сотни людей, танцующих по линиям баскетбольной разметки на полу.

Возьмем салиду — наш базовый шаг. В стиле Вилла Уркиза мужчина делает два или три шага на каждые четыре счета. Другими словами, он танцует под скрипки (которые играют мелодию), а не под бандонеон (который задает ритм). Для танго это роскошь. Танцевать под мелодию, не размениваясь на отсчитывание такта, — это круто. Это поэзия.

Женщина делает длинные, пластичные, царственные шаги. Ее ноги двигаются так, что кажется, будто они растут от груди. Партнерша всегда на кончиках пальцев — и в буквальном, и в фигуральном смысле, ведь подобный стиль означает внезапные остановки и смену центра тяжести и направления, прямо как в футболе. Есть даже специальный термин — amagar — обманное движение, когда вы собираетесь идти в одном направлении, а потом внезапно идете в другом. И гоооол!

Днем я заранее беру урок у одного из самых известных поборников стиля — Горацио Годоя, диджея La Viruta, использующего стул, чтобы продемонстрировать медленные и внезапные движения. Он медленно танцует по комнате, как будто по скорлупе. И внезапно наклоняет стул на пол быстрым, мягким движением. Таким движением вы и опускаете даму, не кидаете, а опускаете . И обратно не тащите, а предлагаете движение — мягко, но решительно. Вы на сто процентов держите все под контролем, а значит, она чувствует себя на сто процентов уверенной. Но за каждым поворотом игривой ноги вас подкарауливает сюрприз. Когда Горацио и Сесилия танцуют, невозможно сдержать слезы. Они выглядят, как жидкое золото. Они — единственная пара, которая танцует, даже будучи неподвижной. Это танго на клеточном уровне. В них — дух современного танго. Забудьте традиционное танго, забудьте нуэво. Перед вами танго, бегущее по венам.

Но попробуйте объяснить это британской иммиграционной службе! Как-то в аэропорту Хитроу Горацио и Сесилию заподозрили в тайном желании эмигрировать . И они исполнили танго прямо перед бюрократами, чтобы доказать, что приехали танцевать.

Так вот в Sunderland волнующийся океан танцпола обрамляют берега стоящих в глубине столов. Там обитают пожилые дамы с фальшивыми бриллиантовыми кольцами, жадно поедающие стейки. Неподалеку восьмидесятилетние мужчины с пигментными пятнами на руках разглядывают привлекательных тангер. Встречаются молодые «жеребцы» с напомаженными волосами, гордые и ранимые. Любительницы вечеринок с игривыми попками и ищущим взглядом заливаются серебристым смехом. И, звучит невероятно, но в танцующей толпе в объятиях одного юного «бычка» я вижу мою старую приятельницу — Задницу. На сей раз я действительно смеюсь, ведь сейчас мне уже на нее наплевать.

— Глазам своим не верю. Разве так бывает? — говорю Осу, сидящему за нашим столиком.

— Все нормально, забудь о ней! Сейчас будет петь Роксана Фонтан, — он кивает в сторону соседнего столика. — Одна из лучших певиц нового поколения. Тебе понравится.

Изящная, как статуэтка, женщина в черных брюках встает, и над залом несется «Малена». По моей коже бегут мурашки. В голове проносятся воспоминания. Я и танго-героиня: мы прошли долгий путь вместе.

Роксана превращается одновременно и в Малену, и в сраженного любовью рассказчика.

— Кем была настоящая Малена?

Ос пожимет плечами:

— Вероятно, не какая-то конкретная женщина. Думаю, это собирательный образ всех красавиц, которых Омеро Манци любил и потерял. Кстати, мы с ним можем состоять в родстве.

Ос улыбается своими узкими глазами. Он — настоящий романтик, верный идее любви, несмотря на пережитые неудачные отношения.

Я вспоминаю историю с Маленой в Эдинбурге и понимаю, что больше не чувствую ярости или горя. Я наконец-то избавилась от груза воспоминаний. Я даже набираюсь смелости заговорить с Роксаной и спрашиваю, как ей удается музыкально и эмоционально вживаться в образ.