Камера запиралась двойною дверью из массивного дуба. За этою дверью было нечто вроде передней с окном, тоже с двойною дверью. Все это сооружение было окружено во рву двойным частоколом 12 футов высоты, имевшим целью отнять у Тренка всякую возможность входить в сношение с часовыми.
Тренк был так скован, что в первое время мог только передвигаться скачками шага на два во все стороны от кольца, к которому его приковали. В камере стояла пронизывающая холодная сырость, и чтобы согреться, узник судорожно двигал верхнею частью тела. С течением времени богатырь Тренк несколько освоился с тяжестью цепей и мог ходить на пространстве предоставленных ему четырех футов. Вся эта адская келья была выстроена в одиннадцать дней, и как только она была готова, в нее тотчас и перевели Тренка. Стены были, конечно, еще совсем сырые, и сверху, со свода, капала откуда-то набиравшаяся вода, как раз на то место (быть может, и это было сделано с намерением), где должен был все время толочься узник. В течение первых трех месяцев одежда Тренка все время оставалась мокрою; вода целою лужею шлепала у него под ногами, покрывала скамью, на которой ему было устроено сиденье.
Как уже не раз упомянуто, Тренк был могучий и сильный мужчина, в цвете лет, настоящий богатырь. Ему были нипочем самые ужасные житейские драмы. Но на этот раз и его сильный дух был приведен в смятение. У него пропала вера в свои силы, в свое спасение. Он мрачно глядел на чуть мерцавшие в потемках имена свои на стене и на плите его будущей могилы, предупредительно заготовленной его безжалостным преследователем, и его обычная уверенность в себе постепенно таяла, а на ее место в душу внедрялись отчаяние и мысль о самоубийстве. У него был с собою захвачен нож, который ему удалось скрыть в одежде. Он стал теперь все думать об этом ноже. Очень может быть, что он и покончил бы с собою, если бы его оставили одного на весь первый день его заточения в новой темнице. Но, на его счастье, о нем вспомнили и среди дня пришли к нему. Ему принесли деревянную койку, матрац и шерстяное одеяло. Пришедший с людьми плац-майор передал узнику большой хлеб, фунтов в шесть весом, и объявил, что хлеба ему будут выдавать, сколько он потребует. Это было истинное блаженство для Тренка, потому что его уже около года держали впроголодь и он едва волочил ноги от истощения сил. Он накинулся на этот хлеб, как голодный волк, съел его чуть не весь и едва не поплатился жизнью за свою жадность. У него началось ужасное расстройство пищеварения, которое он перенес благополучно в этой обстановке, конечно, только благодаря своему богатырскому сложению. Это была, судя по всему, положительно железная натура, для которой все было нипочем.
Первая попытка бегства из новой темницы — через пролом дверей. — Вторая попытка — через подкоп под землю. — Третья попытка — заговор среди солдат с целью овладеть Магдебургом. — Новый подкоп. — Помилование Тренка и его дальнейшая судьба и гибель во время Террора в Париже.
Провалявшись несколько дней между жизнью и смертью, наш неугомонный герой поправился, и первою его мыслью вместе с возвращением сил была мысль о бегстве! Кормили его теперь если не хорошо, то по крайней мере сытно, хлеба давали вволю: богатырь быстро начал отъедаться на этих казенных хлебах. Окрепло тело, окреп и дух.
Он начал с тщательного изучения своей камеры. Двери в ней хотя были и двойные, и чрезвычайно массивные, но все же деревянные, само собою разумеется, с замками, хотя и массивными, но вделанными в то же дерево. Значит, эти замки можно было вырезать, двери отворить и выйти из тюрьмы. А дальше что? А дальше — прорваться сквозь толпу стражников, расшвырять их всех направо и налево и бежать. Такая мысль весьма естественна в голове доведенного до отчаяния богатыря. Вдобавок Тренк уже и раньше делал попытку такого рода, и хотя она удачи не имела, но с его ли нравом было обескураживаться неудачею. Нож был с ним, и можно было немедленно приступить к делу. Но он был скован по рукам и ногам. Надо было сначала освободиться от оков. Он начал с того, что рванул свою правую руку, и хотя почти изувечил ее, но все же протащил через кольцо кандалов. Это был для начала весьма ободряющий успех. Теперь его правая рука была в его полном распоряжении. Он начал изо всех сил хлопотать над левою рукою, но на ней кольцо было уже, и она никак сквозь него не проходила. Тогда он выломал кирпич из своей скамьи, разбил его и осколками принялся спиливать заклепку кольца. Что это был за труд — о том может судить каждый, кто даст себе труд попробовать тереть кирпич о железо. Под натиском богатырской руки заклепка поддалась, ее головка была стерта, и Тренк вынул ее из гнезда. Разогнуть кольцо и вынуть левую руку уже было нетрудно. Но его тело было окружено еще целым железным обручем, от которого шли цепи к рукам. Эти цепи были скреплены с обручем простым железным крюком. Тренк уперся ногами в концы цепей, поднатужился, — крюк разогнулся и тяжелые цепи свалились. Оставалось выручить из цепей ноги. Эти цепи были самые тяжелые и крепкие. Но теперь зато Тренк владел обеими руками. Он ухватился за эти цепи и могучим движением скрутил их так, что звенья их разогнулись и лопнули. Теперь он был весь свободен.
Читать дальше