Джойс Бетти - Наматжира

«В 1935 году, — пишет Томас Штрехлов, — легко можно было бы доказать, что из чистокровных австралийских аборигенов никто не сможет овладеть европейской техникой живописи» [3] См. предисловие Т. Штрехлова к книге: R. Battarbee, Modern Australian aboriginal art, Sydney — London, 1951, p. 6. . Но Альберт Наматжира, в котором вспыхнула искра искусства, овладел этой техникой и стал художником.

Рекс Бэттерби, впервые приехавший в Хермансбург в 1934 году, дал Наматжире бумагу, кисти и краски, но уехал, не успев научить, как ими надо пользоваться. Наматжира попытался рисовать, перепортил всю бумагу, загубил кисти и краски и остался ни с чем. Второй раз Рекс Бэттерби появился здесь в 1936 году. Наматжира попросил взять его с собой в поездку в качестве погонщика верблюдов, а Рекс Бэттерби вместо платы учил его искусству живописи. Поездка длилась два месяца. «Это было единственное время, — пишет Бэттерби, — в течение которого Альберт получил хоть какое-то обучение рисованию красками» [4] Ibid., p. 12. . При этом надо учесть, что погонщик верблюдов во время поездки почти не имеет свободного времени. Утром он сгоняет верблюдов в одно место, что весьма сложно и утомительно, так как ночью верблюды в поисках травы далеко разбредаются по пустыне. Не менее сложное и утомительное дело — укрепление груза на каждом верблюде. Вечером, после перехода, надо снять груз, стреножить верблюдов и пустить их пастись. Правда, Рекс Бэттерби путешествовал как художник, груз его был невелик, и переходы были небольшие, поэтому Наматжира не только хорошо справлялся со всеми обязанностями, но и находил время для рисования.

Бэттерби не знал языка аранда, а Наматжира плохо понимал по-английски. Нельзя не согласиться с Маунтфордом В: том, что «введение Альберта в мир искусства — это почти неправдоподобная история» [5] C. P. Mountford, The art of Albert Namatjira, Melbourne, 1944. p. 44. .

А вот что пишет сам Бэттерби: «Я сразу увидел его талант. Передо мной был человек, чистокровный представитель той расы, которую считают самой низшей расой в мире, а он в две недели усвоил чувство цвета. Я видел, что он справляется в целом настолько хорошо, что мне больше нечему было учить его в вопросе цвета. В это время, я хорошо помню, я писал домой своим знакомым, что этот человек станет знаменитым художником».

И далее Бэттерби добавляет: «Никто из обыкновенных белых людей не смог бы достичь того, чего достиг Альберт в столь короткое время» [6] R. Battarbee, Modern Australian aboriginal art, p. 12. .

Какой поистине неисчерпаемой энергией, каким огромным талантом надо было обладать этому человеку, чтобы, находясь за железным расовым барьером, под недремлющим оком хозяев резервации, пробиться к искусству, достичь вершин мастерства, стать одним из лучших художников Австралии! Что остается перед лицом этого факта от мифа о «расовой неполноценности» аборигенов?

Постичь глубину и проникновенность художественного ви́дения Наматжиры, а главное — увидеть в его пейзажах не только природу Центральной Австралии, но и душу самого художника может полностью лишь тот, кто путешествовал по этой стране и своими глазами видел яркое своеобразие ее форм и красок. Для подтверждения этой мысли я сошлюсь на личный опыт писателя Даниила Гранина. «Не спеша, не сразу проступал для меня талант этого художника, — рассказывает он, — вся сложность была в том, что талант этот был заключен в традиционные рамки. Хорошо, что я увидел картины Наматжиры, уже поездив по этой стране. Теперь я постигал многое, что соскальзывало до сих пор, не задевая воображения. Наматжира показывал поэзию австралийских равнин, удивительные краски гор, мимо которых я проезжал, эти сиреневые, рыжие, огненно-красные складки земли. Он обострил то странное чувство цвета, какое вызывали светлые стволы эвкалиптов перед наступлением темноты. Они вырастали как привидения. Что-то по-человечески трагичное представало в перекрученных, фантастических изгибах их гладко-белых телесных ветвей. Сведенные судорогами, вздутые бицепсы древесной плоти…» [7] Даниил Гранин, Альберт Наматжира. — «Иностранная литература», 1968, № 4, стр. 273. .

С 1936 года, когда Наматжира продал первую свою картину за пять шиллингов, и до дня своего ареста 18 марта 1958 года (после этого Наматжира уже не мог рисовать) художник создал около шестисот произведений. Он писал только пейзажи. С его акварелей на нас смотрит суровая, величественная, негостеприимная природа Центральной Австралии: вершины гор с одиноко торчащими низкими деревьями, обрывистые склоны, покрытые красным песком, кусты выжженной травы в пустыне. Можно часами, не отрываясь, испытывая какое-то странное, щемящее чувство, вглядываться в отражение заходящего солнца на горном склоне, в широкие тени на стволах далеко друг от друга стоящих деревьев — все эти тонкие детали Наматжира передает с изумительной эмоциональной глубиной, с необычайным мастерством.