В целом мне было нелегко. Но нравилось бороться — и с усталостью, и с болью в мышцах — и чувствовать, что уже кое-что получается. Глядя на меня, и другие девчонки, которые тренировались в нашей группе, — Таня Акиньшина, Жена Вакуленко, Валя Умеренко — старались не отставать. И они все потом стали мастерами спорта. Однако на большее их не хватило — может быть, из-за недостатка упорства?
Как рассказал мне позже Борис Васильевич, я его покорила своим трудолюбием, характером и желанием работать. При этом умела слушать: когда он говорил об ошибках, каждое его слово не просто ловила, а жадно впитывала. И самое главное — самозабвенно любила гимнастику.
Борис Васильевич заметил, что по сравнению с другими девчонками я быстро прогрессировала. Может, и не всегда с первого раза понимала, чего он от меня требовал, но старалась максимально точно выполнять задания, трудилась в поте лица, часами отрабатывая новые упражнения. Его это подкупало и вдохновляло.
Я была упорной и даже настырной, в хорошем смысле этого слова. Понимала, что протекции в спорте у меня нет и всего придется добиваться своими силами. И очень благодарна своему тренеру, что он не бросил меня, хотя многие доки от гимнастики говорили ему: да не трать ты на нее свои силы, ведь с таким ростом ей в гимнастике ничего не светит. Некоторые шутили: мол, из-за длинного роста Хоркина на брусьях будет цепляться за жерди.
Но Борис Васильевич старался не акцентировать мое внимание на том, что я высокая, чтобы это не превратилось в комплекс. Наоборот, он еще в самом начале сказал мне: «Света, раз у тебя ноги длинные, они должны тебе не мешать, а помогать. Ты сможешь с ними справляться, применяя контртемп. И именно благодаря длине ног у тебя будет получаться очень красивая линия, длинная амплитуда движений и полета. И я знаю, как этого добиться. Брусья — традиционно слабое место для русских в спортивной гимнастике (на них, как правило, выигрывали китайцы) и самый трудный снаряд для твоего роста. Но мы с тобой сделаем так, что брусья станут твоим козырем. Только ты верь мне и ничего не бойся». И действительно, пришло время, когда это удалось.
Конечно, не все и не сразу, ведь начинали мы с нуля: у меня не было ни техники, ни силы. Но постепенно стали получаться какие-то простые элементы. Я стала чувствовать провисание, мах, поняла, что на брусьях могу уже не только висеть и что мои длинные ноги не утяжеляют мой вес, не мешают, а наоборот, придают ощущение полета. Благодаря легким и воздушным комбинациям Бориса Васильевича я узнала, что такое летать над брусьями. А чувство полета опьяняет: пережив это состояние однажды, хочется летать еще и еще. Но самое главное: тренер старался работать со мной так, чтобы мне всегда было интересно. Мы все время во что-то играли, даже композиции на брусьях были игровыми. И буквально все их части включали авторские элементы, которые никто никогда до меня не делал, да и сегодня делают единицы. А Пилкин никому не раскрывает тайны своей уникальной методики подготовки.
Китайцы на брусьях всегда были впереди планеты всей благодаря невероятно точной технике. Брусья требуют ювелирного мастерства, в отличие от остальных снарядов, которые покоряются силе, прыгучести и резкости. Но Борис Васильевич Пилкин сумел найти свой ключ и подход к этому снаряду. Он создал ту самую методику, которая сделала меня королевой брусьев. И если сегодня какая-нибудь молодая гимнастка спросит, как ей научиться работать на брусьях так, как еще совсем недавно работала я, то отвечу не задумываясь: «Поезжай к Пилкину — он тебя всему научит». Моя сестра долгие годы тренировалась вместе со мной у Бориса Васильевича и тоже добилась неплохих результатов, став тренером. Естественно, многому научившись у Пилкина, она пытается что-то повторять из его методики, и отчасти у нее получается. Тем не менее загадку нашего тренера нам так и не удалось разгадать до конца, хотя всю его методику я испытала на себе, именно под меня она создавалась, на мне опробовалась и обкатывалась. Но что он такое со мной творил, каким образом доводил до автоматизма полеты между брусьями, знает только он сам. Он лишь объяснял, как нужно сделать тот или иной элемент, и за этим следовало невероятное количество подводящих упражнений. А когда приходило время исполнять элементы непосредственно на брусьях, все получалось как бы само собой, автоматически, без видимых усилий.
Конечно, поначалу мне приходилось бороться со своим страхом. Ведь брусья — очень коварный и самый опасный снаряд в гимнастике. Многие почему-то считают таковым бревно, но на самом деле бревно — это цветочки. На брусьях одно неточное движение может привести к падению с двухметровой высоты, иногда прямо на жерди. Впрочем, не стоит слишком драматизировать: ни один думающий тренер не отправит своих воспитанников на брусья, не отработав все как следует на земле. И я, ведомая абсолютной уверенностью своего Пилкина, перестала бояться.
Читать дальше