Ребекка Склут - Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Именно в ходе этого частного исследования — крупнейшего из когда-либо проведенных исследований в области взаимосвязи двух видов рака шейки матки — Джонс и Телинд обнаружили, что 62 % женщин с инвазивной формой рака имели на более ранних биопсиях карциному in situ. Вдобавок к исследованию Телинд полагал, что, если бы ему удалось найти способ вырастить живые образцы нормальной ткани шейки матки и обоих типов раковой ткани (что прежде никому не удавалось), можно было бы сравнить все варианты. Сумей он доказать, что карцинома in situ и инвазивная карцинома выглядят и ведут себя в лаборатории схожим образом, он мог бы положить конец спорам и подтвердить свою правоту и ошибочность мнений врачей, которые игнорировали его заявления и тем самым убивали своих больных. Итак, он позвонил Джорджу Гаю, возглавлявшему исследования в области культуры тканей в больнице Хопкинса.

Гай, его жена Маргарет и несколько других ученых уже три десятилетия занимались выращиванием злокачественных клеток вне тела, надеясь использовать их для поиска причины и лечения рака. Однако большинство клеток быстро погибали, а небольшое количество выживших еле-еле росли. Супруги Гай решительно настроились вырастить первые бессмертные человеческие клетки — линию непрерывно делящихся клеток, происходящих от одного-единственного исходного образца, клеток, которые будут постоянно воспроизводить сами себя и никогда не умрут. Восемью годами ранее, в 1943 году, группа исследователей из Национального института здоровья доказала на клетках мышей, что такое возможно. Супруги Гай хотели добиться аналогичного от человеческих клеток; им было все равно, какую ткань использовать, лишь бы ее источником был человек.

Доктор Гай брал любые клетки, какие только мог достать. Он называл себя «самым известным в мире стервятником, питающимся почти постоянно человеческими особями». Поэтому, когда Телинд предложил ему поставлять образцы раковых тканей шейки матки в обмен на попытку вырастить некоторое количество клеток, Гай согласился без колебаний. С тех пор Телинд стал брать образцы ткани у всех женщин, попавших в больницу Хопкинса с раком шейки матки. Включая Генриетту.

5 февраля 1951 года доктор Джонс, получив из лаборатории результаты биопсии Генриетты, позвонил ей и сообщил о злокачественном заболевании. Генриетта никому не сказала об этом ни слова, и никто ее не спросил. Она просто вела себя так, как будто ничего не случилось, и это было очень на нее похоже — не огорчать близких тем, с чем она может справиться самостоятельно.

В тот вечер Генриетта сказала мужу: «Дэй, мне нужно вернуться завтра к доктору. Он хочет сделать кое-какие анализы и дать мне какое-то лекарство». На следующее утро она вновь выбралась из «бьюика» возле больницы Хопкинса, наказав Дэю и детям не волноваться.

«Вовсе нет ничего страшного, — сказала она. — Доктор меня враз починит».

Генриетта направилась прямиком в приемную и сказала секретарю, что пришла пройти лечение. Затем она подписала документ, в верхней части которого было напечатано: НА ОПЕРАЦИЮ СОГЛАСНА. Документ гласил:

Настоящим даю свое согласие персоналу больницы Джона Хопкинса на проведение любых оперативных вмешательств и процедур под местным или общим наркозом, которые могут оказаться необходимыми для надлежащего хирургического лечения пациента: _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Генриетта вписала свое имя на пустой строке. Понятой неразборчивым почерком поставил свою подпись на строчке внизу этой формы, Генриетта подписалась на строчке рядом.

Покончив с формальностями, она проследовала за медсестрой по длинному коридору в палату для цветных женщин, где Говард Джонс и несколько других белых терапевтов взяли у нее такое количество анализов, какое ей не приходилось сдавать за всю свою жизнь. Они взяли анализы мочи, крови, проверили легкие, вставили трубки в нос и мочевой пузырь.

На второй вечер, проведенный в больнице, дежурная медсестра принесла Генриетте ужин очень рано, чтобы следующим утром доктор дал ей наркоз на пустой желудок для проведения ее первой процедуры по лечению рака. Опухоль Генриетты оказалась инвазивного типа, а в больнице Хопкинса (как и во всех больницах страны) лечили все инвазивные карциномы шейки матки радием — белым радиоактивным металлом, светившимся жутким голубоватым светом.

Когда радий был впервые открыт в конце XIX века, заголовки газет по всей стране провозглашали его «заменой газу, электричеству и лекарством от всех болезней». Производители часов стали добавлять радий в краску для циферблата, чтобы тот светился, а врачи применяли порошок радия для лечения всех заболеваний — от морской болезни до ушных инфекций. Однако радий убивал все клетки, с которыми контактировал, и пациенты, применявшие его в случае тривиальных проблем, начали умирать. Радий вызывает мутации, которые превращаются в рак, а в больших дозах способен вызвать кожные ожоги на теле. Однако он убивает и раковые клетки.