Александр Покрышкин - Познать себя в бою

В середине ночи, закончив в штабе планирование боевого дня дивизии на 9 мая, лег спать. Моментально забылся в настороженном сне.

Выстрелы рядом с домом подняли с постели. Что это? Первая мысль: нападение на аэродром выходящих из окружения вражеских групп? Не может быть! Рядом противника не было.

А стрельба нарастала. Сначала у казарм личного состава. Потом раздались пулеметные и пушечные очереди из самолетов на аэродроме. Я схватил в темноте трубку телефона.

– Дежурный! Что происходит? Почему стреляют?

– Фашистская Германия капитулировала, товарищ полковник! Кончилась война! Получена телеграмма из корпуса: считать сегодняшний день, 9 мая, Днем Победы. Разве вам не доложил об этом начальник штаба? Мы уже передали в полки это сообщение. Вот на радостях все и салютуют…

– Какие распоряжения получены из корпуса о дальнейших наших действиях? – прервал я дежурного.

– Пока никаких указаний нет!

Я положил трубку и задумался, осознавая величие свершившегося. Вспоминались тяжелые дни отступления, победные наступательные операции, воздушные бои, погибшие боевые друзья. В сознании росла гордость за нашу страну, за партию, за армию, победивших злейшего, жестокого и страшного врага.

«Что же сейчас делать?» – подумал я, не представляя еще, какие изменения в наши действия внесет новая обстановка.

Из раздумий вывело появление Абрамовича.

– Дорогой Александр Иванович! Поздравляю с Победой!

– И я тебя поздравляю, мой боевой друг! Почему не сообщил об этом сразу?

– Решил дать поспать. Какое напряжение было в эти дни.

– Такое великое событие проспать! Пойдем к летчикам и техсоставу и разделим вместе с ними радость победы.

Около казармы, где размещался личный состав полков, нас встретили ликующие летчики и техники. Рядом сразу же оказались Андрей Труд и Дмитрий Глинка.

– Дорогой наш командир! Поздравляем с долгожданной победой! Позволь от всех летчиков расцеловать тебя, наш Батя! – торжественно произнес Труд, обнимая меня.

– Поздравляю вас, Андрей и Дмитрий, с тем, что дожили до светлого праздника!

– Товарищ командир! Мы же с Дмитрием криворожские шахтеры. Не завалило под землей, а в воздухе нас убить еще труднее.

Поздравления, объятия с боевыми друзьями. Нам вместе пришлось вести тяжелые бои, делить горечь утрат, вместе мы радовались нашей победе.

Политработники во главе с Мачневым уже подготовили импровизированную трибуну для митинга. Короткие радостные выступления. Возгласы «Слава нашей партии! Слава нашему народу-победителю! Нашей победоносной Армии!..»

В конце митинга взял слово и я. Поздравил всех с Победой. Напомнил о погибших боевых товарищах. В заключение сказал:

– Разбушевались мы на радостях здорово. Но нам еще неизвестна обстановка в Чехословакии, – предупредил я. – Командиру БАО подготовить к вечеру торжественный ужин для всего личного состава полков и штаба дивизии. Товарищи, бдительности ослаблять нельзя.

Вскоре запросили штаб корпуса. Получили подтверждение: поставленные боевые задачи не отменяются.

Утром в небо ушли первые группы на боевые задания. С нетерпением ждали их возвращения. Летчики доложили, что в Праге наши танки, боев нет, улицы заполнены ликующими горожанами.

На другой день позвонил из Праги генерал Александр Васильевич Утин.

– В Прагу прибывает правительство Чехословакии. Надежно прикройте город. Еще возможны разные эксцессы, – поставил задачу командир корпуса.

Я заверил, что предпримем все меры, и попросил разрешения руководящему составу дивизии съездить в Прагу. Генерал дал добро, но предупредил, что еще идут бои в районе Мельника с окруженной группировкой противника. Он указал маршрут поездки через Теплице-Шанов.

12 мая утром мы выехали в Прагу. Проезжаем Дрезден по узким проездам, расчищенным от обломков зданий. Город был буквально изуродован от удара тысячи стратегических англо-американских бомбардировщиков. Из заваленных подвалов-бомбоубежищ тянуло тлетворным трупным запахом. А сколько там осталось заживо погребенных… В городе было около двухсот тысяч жителей, в основном женщины и дети. Войск противника здесь не было. По крайней мере мы ни разу не получали задач на штурмовку боевых целей в этом городе.

– Как ты думаешь, – спросил я ехавшего со мной в машине Бориса Абрамовича, – почему наши союзнички не бомбили Дрезден всю войну, а в последние дни превратили город в развалины?

– Они сделали все, чтобы не оставить в целости город и заводы в нашей зоне, а также показать нам мощь своей стратегической авиации.