С. Шевчук - Николай Бердяев

У России есть призвание. Утверждая это, Бердяев ни в коей мере не стоял на позициях национализма, это всегда было чуждо ему. Он четко разделял понятия национализма и патриотизма. Философ считал, что у каждого народа есть свое призвание, и ХХ век потребует определения мирового призвания каждой нации с тем, чтобы объединить национальное сознание с мировым, универсальным.

В «Русской идее» философ выделил шесть основных этапов мировой истории. Первый – античный. Второй этап Бердяев связывал с судьбой еврейского народа, его сознанием мессианства. Третий – христианство, принесшее идею конца мира. Четвертый – эпоха Возрождения, время зарождения гуманизма, приведшего человека к отпадению от Бога. Пятый этап – Реформация, отрицавшая в противовес Ренессансу самостоятельность человека, утверждавшая полную его зависимость от Божественного Провидения. Шестой этап, по мнению Бердяева, был связан с социализмом. Именно в нем философ видел попытку осуществления царства Божия на земле. России, не прошедшей через несколько этапов, было суждено стать испытательной площадкой в осуществлении тоталитарно-социалистической идеи, в назидание всему человечеству. Эта страна, по мнению Бердяева, оказалось первой на пути к «Новому средневековью», к седьмому, грядущему этапу человеческой истории, в который должен произойти религиозно-социальный синтез. Философ приравнивал социализм с социальной справедливостью. Он просто не мог принять ни капитализм, ни буржуазность, поэтому из всех существующих вариантов выбирал социализм. В сравнении с буржуазностью Бердяев видел в социализме хотя бы сравнительную правду. Впрочем, социализм, каким его видели сами социалисты и коммунисты, не устраивал мыслителя. Истинным социализмом Бердяев считал движение за освобождение личности, а не всего угнетенного класса в целом.

После войны к Николаю Александровичу приходили люди из советского посольства. Он с интересом расспрашивал дипломатов о России. Его радовало, что там снова читают русскую литературу. Вместе с тем Николай Александрович огорчался, что он был известен во всем мире – Европе, Америке, Азии и Австралии, и только на его родине о нем почти ничего не знали. Вопрос о возможном возвращении в Россию был очень болезненным для философа. В 1946 году в одном из интервью он приветствовал возвращение русских эмигрантов на родину. Однажды он даже взял в руки бланк анкеты для реэмигранта. Но Николай Александрович понимал, что вернуться в страну, где нет свободы мысли, философу труднее, чем инженеру, врачу или экономисту.

В одном из разговоров с представителем посольства философ прямо сказал, что вернется только тогда, когда в СССР будут изданы все его книги, написанные в эмиграции. Вскоре неофициальные переговоры о возвращении на родную землю прекратились. В 1946 году вышло постановление «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», направленное против многих советских литераторов. Бердяев выступил в защиту А. Ахматовой и М. Зощенко со статьей в выходившей в Париже газете «Русские новости». После этого возвращение стало невозможным.

Меж тем известность Бердяева в мире росла. Весной 1947 года Кембриджский университет присвоил философу звание доктора «Honoris causa». Это было признание заслуг, из русских им удостоены только Чайковский и Тургенев. Но премии и известность мало интересовали Николая Александровича, в жизни он был очень скромным человеком. Именно поэтому он всячески откладывал поездку в Англию, официальные почести тяготили его. В июле он все же поехал в Кембридж. Присвоение доктората прошло очень торжественно. Бердяев, облаченный в красную мантию и бархатную шапочку, участвовал в почетном шествии. Зал был переполнен. Николай Александрович шел в первом ряду, за ним шли министр иностранных дел Бевен и фельдмаршал Уэвелль, бывший вице-король Индии, получившие степени докторов права.

Этой же весной Николай Александрович получил из Швеции сообщение, что его выдвигают кандидатом на получение Нобелевской премии.

По воскресеньям в доме Бердяева продолжали собираться люди, ищущие интеллектуального общения. Среди иностранцев бывали не только французы, англичане и американцы – приходили японцы, китайцы, индусы. 21 марта 1948 года гостей было особенно много. Говорили о проблеме зла. Поздно вечером, когда все разошлись, Николай Александрович сказал свояченице, что очень устал. Утром следующего дня, когда Евгения вошла в кабинет Николая Александровича, он пожаловался на недомогание. Утомленный бессонницей, философ спустился вниз, в столовую. За утренним кофе он сказал Евгении, что у него созрел план новой книги о мистике, он даже распределил ее главы.