С. Шевчук - Николай Бердяев

Николаю очень нравилось гулять по чудесному парку Александрии – в уединении так легко мечталось об ином мире, который, по сути, всегда был рядом с ним. Он ощущал себя как на пересечении двух миров – этого, реального, и другого, мира духа и мечты. Мир иной переживался им, как более настоящий. Он никогда не давал этому миру точного определения, считая, что не следует четко оговаривать то, что принадлежит тайне. Отголоски своим мыслям о противопоставлении миру лживому мира подлинного, божественной природы Николай часто находил в творчестве Л. Толстого, сравнивая князя Андрея Болконского в петербургском салоне и на поле сражения под Аустерлицем. Действительности Николай противопоставлял мечту, считая ее в какой-то мере более подлинной, чем действительность. В то же время у него всегда было сильно развито чувство реальности, он не искал иллюзий и не идеализировал окружающее. Он просто хотел приблизить реальный мир к миру иному, изменить реальный мир словом, мыслью.

В доме Бердяевых часто болели. С детских лет Николаю была внушена мысль, что жизнь – это болезнь. У Алины Сергеевны, как уже упоминалось, была тяжелая болезнь печени. По ночам, когда у нее случались припадки, мальчик слышал крики матери и боялся, что она умрет. Отец тоже постоянно лечился. У совсем маленького Николая была ревматическая горячка, и в течение года он был прикован к постели. Неудивительно, что Бердяев вырос мнительным человеком, и всю жизнь боялся болезней. У него не было страха смерти, но он боялся заразиться тифом или дифтеритом. Даже грипп внушал ему ужас. И еще больше он боялся, что заболеют его близкие.

Николая никогда ни к чему не принуждали и не наказывали. Из гордости мальчик вел себя так, что у взрослых не было поводов для порицания. Он никогда не капризничал, не плакал, не шалил, но был подвержен припадкам вспыльчивости. Его отца, Александра Бердяева, всегда пугало, когда его сын белел от ярости. Мальчик рос очень свободолюбивым. Он создавал свой собственный внутренний мир, который противопоставлял миру внешнему. Николай любил обустраивать свою комнату сам, дорожил своими вещами. С детства он собирал собственную библиотеку, и был очень аккуратен, составлял распорядок дня, требовал, чтобы его письменный стол оставался в неприкосновенности. Это была как бы обратная сторона его свободы – он ограничивал себя сам. Александр Бердяев очень любил своего младшего сына, и со временем эта привязанность только крепла. С матерью же отношения складывались иначе. Она была легким и в то же время очень добрым человеком, но много времени уделяла светской жизни.

В юности у Николая Бердяева были самые разные увлечения. Его, например, интересовали ремесла. Он пытался быть и столяром, и маляром, и штукатуром. Особенно ему нравилось столярное ремесло, он даже обучался ему в мастерской и самостоятельно делал рамки, стулья. Одно время стал огородником и сажал разные овощи.

С детских лет Николай Бердяев за заслуги предков был зачислен в пажи. Так как его семья жила в Киеве, он поступил в Киевский кадетский корпус с тем условием, что в любой момент может быть переведен в Пажеский. Для мальчика было сделано исключение: он жил дома и был приходящим учеником. В корпусе ему не нравилось. В первую же перемену между уроками Николай, оказавшись в толпе кадетов, почувствовал себя несчастным и совершенно одиноким. Во-первых, он, как уже говорилось, не любил общества мальчиков-сверстников. Во-вторых, кадеты показались ему грубыми, недалекими, пошлыми, а он был очень чувствительным ребенком. В-третьих, у Николая с детства был нервный тик, и над ним стали смеяться. В-четвертых, у него перед остальными были привилегии – он был паж, будущий гвардеец, тогда как вокруг преобладали отпрыски армейских династий. Все это не способствовало желанию мальчика учиться в Кадетском корпусе и стремиться сделать военную карьеру.

Юный Бердяев очень много читал. Герои романов и драм казались ему более реалистичными, чем окружающие люди. У него была любимая кукла-офицер. Николай придал ей черты характера, которые ему нравились. Очень рано он прочитал «Войну и мир», и кукла получила имя – Князь Андрей. Николай жил в своем, особом мире, отзываясь душевно более на созданное его воображением, нежели на действительность. Но эта жизнь не воспринималась им как фантазия, она была для него так же реальна, как и все, что окружало его. Он был убежден, что воображение – это прорыв из этого мира в иной. И в то же время у Николая не было чувства нереальности действительности – только отчуждение к ней. Он не находился во власти иллюзии, просто действительность казалась ему далекой, чужой. Учился Николай всегда посредственно. Однажды, занимавшийся с ним домашний репетитор пришел к отцу своего подопечного и сказал, что ему тяжело преподавать такому неспособному ученику. Возможно, мальчик производил в то время именно такое впечатление, ведь он не мог решить ни одной математической задачи, выучить ни одного стихотворения, делал много ошибок в диктантах. И все же у него были кое-какие преимущества перед кадетами, когда он поступил в корпус. Николай с детства говорил на французском и немецком языках, знал теорию математики и мог как-то выкручиваться, когда ему надо было отвечать, не умея решать задачи. Он не владел орфографией, но неплохо писал сочинения. Лучше всего он успевал в истории и естествознании. Преподавание в Киевском кадетском корпусе было на должном уровне, среди преподавателей – приват-доценты университета.