Соня Бергман - Полина Виардо. Последняя волшебница

Примечательное описание «Рашели» оставил наш соотечественник Александр Иванович Герцен: «Она нехороша собой, невысока ростом, худа, истомлена; но куда ей рост, на что ей красота, с этими чертами резкими, выразительными, проникнутыми страстью? Игра ее удивительна; пока она на сцене, что бы ни делалось, вы не сможете оторваться от нее; это слабое, хрупкое существо подавляет вас; я не мог бы уважать человека, который не находился бы под ее влиянием во время представления… А голос — удивительный голос! — он умеет приголубить ребенка, шептать слова любви и душить врага; голос, который походит на воркование горлицы и на крик уязвленной львицы».

Генри Джеймс отмечал в письме к американским родственникам, что Полина Виардо некрасива, что в понимании французов означает «очень красива»…

Об особой красоте француженок писал Герцен: «Да какая же это исключительно французская красота? Она чрезвычайно легко уловима: она состоит в необыкновенно грациозном сочетании выразительности, легкости, ума, чувства, жизни, раскрытости, которое для меня увлекательнее одной пластической красоты, всепоглощающего изящества породы, античных форм итальянок и вообще красавиц».

Схожим образом пишет о своей «танцовщице» влюбленный в нее Алексей Петрович, близкий автору герой Тургенева: «В ней было много жизни, то есть много крови, той южной, славной крови, в которую тамошнее солнце, должно быть, заронило часть своих лучей».

Но в Полине было еще что-то, кроме «легкости, ума, чувства и жизни». В ней, бесспорно, жило нечто колдовское, действующее на многих мужчин из ее окружения.

— Что думаешь, об этом соловье? — интересовался у своего друга Луи Виардо, «положивший глаз» на начинающую певицу Полину Виардо.

— Ужасно некрасива. Но… если я увижу ее вновь, я в нее безумно влюблюсь, — отвечал мужчина, возраст которого позволял судить об его опыте.

Ари Шеффер был старше мужа Полины на пять с половиной лет, и с ним случилось именно то, что он предвидел: он полюбил жену своего друга; до конца жизни он был ее верным, заботливым рыцарем и конфидентом. Полина видела в нем друга, он заменял ей отца.

Однажды в своих воспоминаниях Афанасий Фет, бывший другом Тургенева, замечает, что Тургенев говорит о Полине Виардо очень резко. Разговор происходит в 1857 году во Франции, в летней усадьбе Виардо — Куртавнеле. В пересказе Фета слова Тургенева звучат так: «Боже мой! — воскликнул он, заламывая руки над головою и шагая по комнате. — Какое счастье для женщины быть безобразной!». Допустим, что Тургенев так именно и выразился. Это время, когда после долгой — шестилетней — разлуки он снова оказался в семье Виардо и только осваивался с новой реальностью. Он отдавал себе отчет, какой Полина представляется окружающим, тому же Фету, для него же самого понятия красоты-безобразия существовали в преломлении к личности артистки, к сложному комплексу связанных с нею чувств.

Тургенев прослыл эстетом, любителем красоты. Аратов, герой написанной за год до смерти писателя повести «Клара Милич» (1883), — alter ego автора, — характеризуется им так: «Сердце имел очень нежное и пленялся красотою… Он даже приобрел роскошный английский кипсэк — и (о позор!) любовался «украшавшими» его изображениями разных восхитительных Гюльнар и Медор…». И вот этот герой на протяжении повести проходит путь постижения новой красоты, красоты, прежде ему незнакомой и чуждой. Вместо «нежного профиля», «добрых светлых глаз», «шелковистых волос», «ясного выражения лица» той идеальной девушки, «которой он даже еще не осмеливался ожидать», он увидел «черномазую», «смуглую», «с грубыми волосами», «с усиками на губе», к тому же предположительно «недобрую» (без улыбки) и «взбалмошную».

Этот второй женский образ Аратов обозначил словом «цыганка», так как «не мог придумать худшего выражения». Однако лицо этой «цыганки» в какой-то момент кажется ему «прекрасным» и вызывает «нечто вроде испуга, сожаления и умиления». Затем наступает следующий этап: «Не красавица… а какое выразительное лицо! Неподвижное… а выразительное! Я такого лица еще не встречал. И талант у нее есть…».

Если Андзолето, герой «Консуэло», скоро и без особых мук признает свою подругу красивейшей женщиной, то у Тургенева показан процесс перерождения человека, кардинальной смены его эстетических вкусов под влиянием захватившего его чувства.

В ранней повести «Переписка» (1854) герой Тургенева умирает от завладевшей им любви к «танцовщице». Автор-рассказчик сам удивлен тому, что влюбился: «Это было тем более странно, что и красавицей ее нельзя было назвать».