Сергей Нечаев - Сальери

Столица Австрии в то время стала главным центром распространения оперы — точнее двух ее главных разновидностей: опера-сериа (серьезной) и опера-буффа (комической). В начале XVIII века Северная Италия оказалась под властью австрийцев, и ее уроженцы ответили на это музыкальным «завоеванием» Вены. Это означало, что наиболее почитаемые вокальные произведения — оперы, оратории, мессы — писались и исполнялись в основном итальянцами и по-итальянски, хотя композиторы-неитальянцы вполне могли получить заказ на итальянскую оперу или ораторию. Впрочем, в музыке, писавшейся на немецкие тексты, действовали примерно те же правила.

Неизвестно, встретился ли в ту пору Сальери с семнадцатилетним Моцартом. Мы знаем только, что последний присутствовал на представлениях опер Сальери «Венецианская ярмарка» и «Трактирщица». И хотя «Венецианская ярмарка» не понравилась его отцу, один из мотивов оперы потом послужил Моцарту-сыну основой при создании вариации для клавира, а Йозеф Гайдн ввел эту же тему в менуэт дивертисмента.

Австрийский музыковед Леопольд Кантнер в своей статье «Сальери: соперник Моцарта или образец для подражания?» рассказывает об отношениях Моцарта и Сальери следующее: «В чем состояли претензии Моцарта к Сальери? К примеру, он пишет, что в глазах императора Сальери имел большой вес, а сам он, Моцарт, никакого. Не надо, однако, думать при этом, будто дело обстояло так, что Сальери втерся в доверие к императору, оттеснив Моцарта. Было как раз наоборот. Это Моцарт пытался оттеснить Сальери, чего ему не удалось. От своего отца унаследовал Моцарт вот эту фобию — “итальяшки” — и всё валил на “итальяшек”. Действительно, итальянцы были очень влиятельны в Вене, и это ему представлялось препятствием для собственного успеха. Обстоятельство, не имеющее никакого отношения к качеству произведений Моцарта. Конечно, они заслуживают самой высокой оценки. И все же именно Моцарт пытался оттеснить от императора итальянцев ради собственного преуспевания. <���…> За свою игру на фортепиано Моцарт удостоился от императора нескольких комплиментов, однако в опере он еще не мог преуспеть. Ему было нечего показать, кроме “Идоменея”, а эту оперу в Вене никто не знал. Поэтому дело обстояло совсем не так, как это представляет Моцарт: будто итальянцы строили против него козни. Скорее, это он пытался делать карьеру за счет итальянцев. И это ему не удалось. Затем он переворачивает всю картину и представляет себя жертвой какой-то камарильи, которой, собственно говоря, и не было» {18} 18 Корти М. Моцарт и Сальери. СПб., 2005. С. 57-58. .

Пока отец и сын Моцарты злобствовали, Сальери после смерти Гассмана принял на себя заботу о его двух малолетних дочерях и «подготовил их к оперной карьере. Обе они сохранили признательность своему воспитателю и педагогу» {19} 19 Сомин Д. К. Сто великих композиторов. М., 2012. С. 56. .

Об этом периоде жизни композитора Арсений Волков в своей статье «Семь смертных грехов Антонио Сальери» с некоторым оттенком пренебрежения пишет:

«Итальянец, хваткий провинциал, с шестнадцати лет активно работавший в имперской столице Вене, он служил капельмейстером в Итальянском департаменте Венской оперы, не отказывался ни от каких спектаклей — и пользовался среди певцов репутацией “удобной подставки под голос”: всегда ждал, никогда не забегал вперед, чутко аккомпанировал и аккуратно разучивал чужие арии с капризными премьерами и примадоннами. Можно было спокойно заниматься этим всю жизнь, но тогда бы классический “трудоголик” Сальери в историю вообще не попал, даже с черного хода» {20} 20 Волков А. Указ. соч. .

С подобным мнением трудно согласиться. «Удобная подставка под голос» стала не просто руководителем оркестра — именно так с немецкого языка переводится слово Kapellmeister (Kapelle — оркестр или хор, Meister — руководитель). Чтобы иронии стало поменьше, подчеркнем, что в 1778 году Сальери стал первым императорским капельмейстером, а это была самая высокая в Вене музыкальная позиция, на которую случайные люди не попадали. Например, главным капельмейстером в Вене много лет был композитор Глюк, начавший реформу оперы и балета и предопределивший тем самым славу венской классической музыкальной школы.

Мнение чешского музыковеда Камилы Халовой только подтверждает сказанное:

«Опера в XVIII веке была ведущим видом искусства и модным развлечением. Вполне естественно, что человек, которому было поручено сочинять оперы для императорского двора и который отвечал за представления в императорском театре, пользовался большим уважением и доверием высших представителей монархии» {21} 21 Корти М. Указ. соч. С. 52. .