Владимир Фёдоров: В поисках оружия

«Рухнули мои надежды, все мои труды, плоды непрерывных исканий», — вот была первая мысль, когда на заседании в Артиллерийском комитете председательствующий объявил нам этот роковой приказ.

Но, как это нередко бывает в подобных случаях, начал тотчас сам же искать всякие утешающие объяснения. Я часто бывал на заводах, не имевших в то время организованных проектно-конструкторских бюро. «Несомненно, утешал я себя, — изготовление опытных образцов будет очень стеснять работников завода, отвлекать их от первостепенной сейчас задачи — дать возможно больше уже принятого оружия. А после войны можно будет опять приступить к опытам и исследованиям». Увы, никто в то время не предполагал, что война затянется на четыре года и принесет с собой неслыханные потрясения во всем мире! Все мы тогда рассчитывали, что война быстро окончится, — и это было нашей общей огромной ошибкой...

Разумеется, присутствующие на заседании члены Оружейного отдела заинтересовались, как обстоит дело с автоматическими винтовками за границей. Я сообщил все, что знал об этом. Нигде еще не приступили к перевооружению армий и к выдаче в войска значительного количества автоматического ручного оружия. Во время секретных командировок мне удалось узнать, что автоматическая винтовка системы Маузера образца 1913 года, признанная в Германии наилучшей, заказана на заводе Маузера в Оберндорфе всего в количестве пятисот экземпляров. Во Франции также в 1913 году был закончен один образец, но никаких сведений о его системе и о количестве заказанных экземпляров у нас не было. Французы, несмотря на то что Россия состояла с ними в военном союзе, тщательно скрывали от нас все свои усовершенствования. Недавнее донесение русского военного агента в Париже говорило, что французы не придают особого значения автоматическим винтовкам и более интересуются походными кухнями.

Все это нас несколько успокаивало. Однако мы не учитывали одного чрезвычайно важного обстоятельства: в случае затяжной войны и необходимости вводить новые виды оружия слабая военная промышленность царской России не смогла бы быстро перестроиться на новое производство, и мы опять отстали бы намного от более развитых капиталистических государств, как это и случилось впоследствии. Теперь, конечно, в свете исторической перспективы эта роковая ошибка каждому ясна. Но в те горячие дни все находились под гипнозом идеи о кратковременной войне — и не только мы, военные инженеры, но и подавляющее большинство высшего командного состава в штабах всех государств и армий.

Во время заседания мы услышали звуки военной музыки и подошли к окнам. По Литейному проспекту, направляясь к вокзалу для отправки на фронт, проходил лейб-гвардии Московский полк. Офицеры и солдаты — молодец к молодцу, рослые, хорошо сложенные, с отличной выправкой; они шли батальон за батальоном, четко отбивая шаг под бравурный марш; позади двигались пулеметные команды, которые были теперь в каждом полку.

Толпа, привлеченная красивым зрелищем и звуками оркестра, заполнила тротуары по обе стороны улицы. Махали фуражками, платками...

Бодро, молодцевато проходили мимо наших окон нескончаемые ряды солдат... Каждый на плече держал свою трехлинейную винтовку — плод работы русских оружейников, заводов, нашего Оружейного отдела.

То были наши винтовки!

У каждого в патронташе и в подсумках находились только что введенные остроконечные патроны, на разработку которых потратили столько трудов и усилий...

То были наши патроны!

В пулеметных командах — новые, облегченные образцы пулеметов Максима с новейшими станками...

То были наши образцы, испытывавшиеся и введенные под руководством Оружейного отдела! И нам казалось, что сила такого полка несокрушима.

Оркестр внезапно смолк, но вместо музыки раздалась размеренная дробь барабанов.

— Теперь можно быть спокойным за пулеметное дело, — громко сказал Филатов, один из зачинателей обучения вновь сформированных команд стрельбе из пулеметов.

Многие молча кивнули ему в ответ. Каждый из нас знал, что русская армия успела уже загладить в этом отношении те ошибки, которые были допущены в русско-японскую войну. Новый русский пулемет образца 1910 года куда совершеннее пулеметов, стрелявших на полях Маньчжурии! И по количеству их русская армия шла впереди других государств: у нас на каждую дивизию тридцать два пулемета, а в иностранных армиях — не более двадцати четырех.