Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Почему же мы не видим его имени в таком списке? Ответ, видимо, читатель уже понимает. Да, да, обыкновенное «замалчивание». Не ошибка, нет! Именно «тишина»!

Вот так, если человек кому-то не по нраву и ему нельзя отомстить при жизни, то это можно сделать, так сказать, в веках — объявить ему исторический бойкот! Иначе говоря, употребив влияние и власть, превратить память о нем — в пыль, в пустоту, объявить его ничего не значащим, вернее, перестать повторять его имя где бы то ни было, заодно — вычеркнуть его из максимально возможного количества информационных носителей, а лучше — из всех.

Русское Средневековье с точки зрения информации совершенно не сравнимо с нашей современностью. Тогда не было пресловутых СМИ или справочников. Чтобы о человеке не знали все важное уже в двух-трех последующих поколениях, достаточно было убрать его имя буквально из нескольких летописей или родословных. Или же умалить его значение и положение так, чтобы о нем не было нужды вспоминать.

Великое княжение Юрия Дмитриевича было не просто опровергаемо, но и всячески замалчиваемо и оклеветано противниками, которые стойко и последовательно творили историческую несправедливость и неправду на протяжении столетий. Результат известен. Мы вынуждены теперь даже здесь, на этих страницах заниматься реконструкцией прошлого и доказывать то, что вовсе не нуждается в доказательствах.

По отношению к Юрию Дмитриевичу часть такой работы когда-то проделал выдающийся историк А. А. Зимин в своей книге «Витязь на распутье». Но он затронул только малый период в жизни князя (10 лет из 60), а потому его полная биография требует более пристального внимания.

Важное значение для восстановления исторической правды в эпоху с конца XIV до середины XV века имеют труды таких историков, как В. А. Кучкин, Л. В. Черепнин, Г. М. Прохоров, Я. С. Лурье, А. А. Горский, последние публикации К. А. Аверьянова. Можно было бы назвать еще ряд талантливых ученых, внесших свой вклад в изучение рассматриваемого нами периода. Если кто-то в данном списке не отмечен — автор заранее просит искренне его извинить. Но почти все отображены в приложенной в конце книги библиографии. Особо автор хотел бы отметить имя своего учителя — В. Б. Кобрина, память о котором запечатлена в замечательных исторических трудах ученого.

В данной книге, шаг за шагом «озвучивая» застывшую тишину вековых тайн, мы постараемся постепенно и последовательно снимать с имени Юрия Звенигородского условные чары или магические заклинания тех, кто хотел предать забвению настоящую историю жизни сына Дмитрия Донского и княгини Евдокии, который был любим своими родителями и многими именитыми современниками. В конце концов, читатель убедится, что великий князь Юрий Дмитриевич — один из тех редких героев русской истории, с которого неплохо было бы писать портрет настоящего правителя страны, олицетворяющего собой лучшие примеры для потомства.

Таких князей — доблестных воинов, образованных знатоков и книжников, покровителей искусств и меценатов, мудрых законодателей, блюстителей чести и данного слова, способных в значительной степени быстрее и последовательнее улучшить жизнь в своем государстве, — отметим, положа руку на сердце, в истории Евразии было не так уж много.

А как это было нужно именно той Руси, именно в то время!..

Что поможет нам в реконструкции прошлого?

В первую очередь — летописи.

Не всякий читатель, который думает, будто понимает смысл этого слова, окажется в числе знатоков. Почти до конца XV столетия на Руси составлялись разные летописные тексты, из которых Московские представляют лишь малую толику. Те документы, которые создавались в Твери, Пскове или Новгороде Великом, описывали большинство событий по-своему, иногда дополняли количество нужных им сведений, а иногда наоборот — кое-что попросту «не замечали».

О том, какие летописи и как именно пришлось учитывать нам в повествовании о князе Юрии Звенигородском и Галичском, более подробно речь пойдет в специально отведенной для этого главе в данной книге. Но следует заметить, что наиболее раннее для Московской Руси летописание появилось лишь с конца XIV — начала XV столетия, то есть во времена недругов Юрия, тех, кто уже тогда интерпретировал события «в свою пользу».

Так называемый Свод 1408 года (иногда его датируют также 1409 годом) появился сразу после кончины вдовы Дмитрия Донского, великой княгини Евдокии и преподобного Саввы Сторожевского — ее (и Юрия Дмитриевича) духовного наставника. А также после преставления митрополита Киприана, который, собственно, затеял и благословил этот труд. И для удельного Звенигорода, и тех, кто в последующем имел притязания на великокняжеский престол, эти летописи были уже не вполне дружественными. Не говоря уже о более поздних собраниях сведений, например, Московском своде 1479 года и начала 1490-х годов, лояльных только определенной «партии» — традиционных противников князя Юрия.