Шарлотта Валандре: Чужое сердце

– Итак… мне приснился жуткий сон: я умерла. Я видела все: машину «скорой помощи», больницу, отца, Тару, которую я искала, вечерние новости, церковь, мою воскресшую мать, и весь этот веселый мир, и новорожденного, который не вполне родился, он был недоношенный, с закрытыми глазами, с прозрачной кожей… Я рассказываю Клер свой сон от начала до конца. Она набирает полную грудь воздуха и только потом отвечает:

– Видеть во сне смерть – довольно распространенное явление. Вас это не устраивает? Жить, умирать, возрождаться… Вы несколько раз были на волосок от смерти, однако никогда об этом не говорите.

– Не вижу никакого смысла говорить о смерти. Моя смерть для меня не существует. Я никогда не рассматривала ее в качестве возможного варианта. Потому что я хочу жить. Я была слишком молода, когда стали говорить о том, что я могу умереть. Смерть как таковая просто не рассматривается, это нереально, а теперь еще у меня Тара, я ужасно хочу жить, так что я, естественно, должна жить.

– Что вы чувствуете, вспоминая этот сон?

– Сильную, небывалую тревогу. Когда я проснулась, я сжимала Тару в объятиях и плакала. Я испугалась. Понимаете, доктор, впервые в жизни я почувствовала страх смерти. Хотя это всего лишь сон, но это странный сон, очень явственный, и потом, когда я увидела этого младенца на стуле – совсем одного, я так испугалась…

– Сон – это всего лишь сон. Символическое отражение, уходящее корнями чаще всего в область бессознательного. Страх – чувство, не обязательно связанное с реальностью. Это может быть предупреждение, приглашение жить более полной жизнью, осознать счастье того, что ты просто жив.

– А бывают вещие сны?

Я прерываю Клер, она улыбается, неодобрительно качая головой:

– У меня никогда не было подтверждения этому, и сама я никогда вещих снов не видела. Поэтому я, скорее, склонна ответить вам отрицательно. Но я допускаю, что некоторые явления пока еще необъяснимы. Предчувствие часто бывает отражением боязни какого-то события. Во сне можно видеть то, чего опасаешься. А если оно случается, то можно сказать: «Вот видишь, а я это предсказал». Людям хочется верить, что они обладают уникальными способностями, что могут подчинить себе жизнь. Но все это только чувства и совпадения.

– А новорожденный из моего сна?

– Вы уже много раз говорили мне о своем желании иметь еще одного ребенка, правда? Я не специалист по толкованию снов, но младенец может просто символизировать жизнь. Вы не раз были на волосок от смерти, но каждый раз выживали. Но что вы сами думаете, Шарлотта, про этого младенца? Важны ваши чувства.

– Это никак не связано с моим желанием завести второго ребенка. Я боюсь этого видения и, главное, боюсь умереть… Значит, я не умру?

– Умрете, и я тоже умру – когда-нибудь. Смерть – либо проблема, либо избавление – на выбор!

Мне иногда кажется, моя докторша еще больше ку-ку, чем я сама. На вид – гладкая, ровная, не придерешься, а внутри – чистый самоубийца. Я бы сама могла лечить людей, у меня большой опыт в области психологии. Так что у нас с ней стенка на стенку.

После долгих лет общения лакановские [2] позы Клер и ее установка на молчание, которые я с трудом выносила, разлетелись в пух и прах. Клер адаптировалась к перепадам моего настроения. Мы общаемся, она спонтанно заговаривает со мной, дает мне советы, защищает меня или провоцирует.

– Когда? Когда я умру… Мне хочется знать, сколько еще осталось времени.

– Я психоаналитик, а не гадалка. Видеть во сне смерть вполне нормально. Не каждый день, конечно, но сон о смерти – это еще и сон о жизни, бояться умереть – значит явно признать свою привязанность к жизни.

– Я хотела бы жить долго…

– Прекрасно…

На лице доктора – мельчайшие признаки нетерпения, усталости. Либо наше время истекло, либо я вышла из темы, либо повторяюсь. Она хотела бы, чтобы мы поговорили о другом, но мне нужно понять это чувство незнакомого мне страха, вспыхивающее во мне при едином воспоминании о том сне.

– Я очень испугалась… это почти не выразить словами… такое мощное чувство, от которого каменеешь, идущее из самых печенок… Этот сон был не похож на другие, как бы вам сказать… Это было как будто…

Клер успокаивающим тоном прерывает меня:

– Но вы ведь живы, вы сидите передо мной, страх прошел, да? Сон символический, но не имеющий реального основания, раз вы живы. И еще живее обычного. Словом, это очень жизнеутверждающий сон про смерть!

– Да…

Я заканчиваю начатую фразу: