Лилия Гусейнова - Ленин и Инесса Арманд. Любовь и революция

После того как они познакомились, Владимир Ильич был арестован. И, по рассказам Надежды Константиновны, уже из тюрьмы прислал предложение стать его женой, а она ответила: «Что ж, женой – так женой». Она, так же как и я, с первого дня знакомства была очарована Владимиром. Нас обеих всегда поражало в нем решительность и безапелляционность суждений. Он всегда вел себя как вождь, лидер. Крупская сказала мне как-то, что именно после предложения она поняла, что уже никогда не расстанется со своим Володей, и теперь получит законное право быть вечно с ним рядом.

А 10 июля 1898 года Владимир Ильич и Надежда Константиновна обвенчались, хотя обручальных колец не носили. Владимир стал для нее первым мужчиной. В юности Крупская вращалась в кругу радикально настроенных молодых людей, снабжавших ее нелегальной литературой. Они вместе читали Маркса, спорили. Но дальше разговоров о Марксе дело не шло. О мужском опыте Владимира Ильича мне и вовсе не известно.

Оставаясь у них на ночь, я заметила, что спали они в разных комнатах. Похоже, в жизни революционера женщины, действительно, играли незначительную роль. Да и жена, судя по всему, не вызвала особого прилива радости. Мне казалось, они оба рассматривали свой союз как чисто деловой, как создание революционной ячейки в борьбе против самодержавия.

Надежда Константиновна рассказывала, что ее матери очень понравилось, что зять попался непьющий и даже некурящий. Но это, кажется, был единственный плюс для ее семьи, во всем остальном революционер Ленин вряд ли им нравился. С другой стороны, став женой Ленина, Надежда не вызвала также большого восторга и у его семейства: там находили, что у нее уж очень «селедочный вид». Под этим утверждением подразумевалось, прежде всего, то, что у Надежды глаза были навыкате, как у рыбы. Сам же Владимир, по словам Крупской, к ее «селедочности» относился с юмором, присвоив ей соответствующие партийные клички – Рыба и Минога. Возможно, ситуацию исправили бы наследники. Но они все никак не появлялись. И почему, собственно, у них не было детей?..

Крупская сказала, что через два года после свадьбы, 6 апреля 1900 года, Ленин писал своей матери: «Надя, должно быть, лежит: доктор нашел (как она писала с неделю тому назад), что ее болезнь (женская) требует упорного лечения». Да, конечно, женские болезни опасны осложнениями и бесплодием. А диагноз уфимского доктора Федотова после осмотра Крупской был весьма печален: «Генитальный инфантилизм». Не знаю, что это такое, но видимо ничего хорошего жене Владимира это не сулило.

И, видимо, потому что Надежда Константиновна не имела детей, она перенесла весь свой не растраченный материнский инстинкт на своего мужа, посвятив ему свою жизнь. А еще у них были общие идеи и стремления, что, похоже, было выше каких-то интимных отношений.

Марксизм дал Крупской то же, что и мне – величайшее счастье, какого только может желать человек, – знание, куда надо идти, спокойную уверенность в конечном исходе дела, с которым связала нас жизнь.

Любила ли она своего мужа? Я много раз, наблюдая за ними, задавала себе этот вопрос. И пришла к выводу, что ответ будет: «да», но только если любовью можно назвать несокрушимую верность и полное понимание.

Я часто видела, как, когда Ленин работает, Надежда Константиновна мудро и незаметно умеет направить его руку, сделав вид, что она лишь помогает. Владимир никогда не терпел возражений, но его супруга и не имела обыкновения возражать, мягко, исподволь она заставляла прислушиваться к себе. Мне приходилось наблюдать, как Надежда Константиновна в ходе дискуссии по разным вопросам не соглашалась с мнением Владимира Ильича. Это было очень интересно. Возражать Владимиру было очень трудно, потому как у него все всегда было продумано и логично. Но она тонко подмечала «погрешности» в его речи, чрезмерное увлечение чем-нибудь… Когда Надежда Константиновна выступала со своими замечаниями, Владимир посмеивался и почесывал затылок. Весь его вид словно говорил, что и ему иногда попадает. И со стороны это все выглядело как в поговорке: «Милые бранятся – только тешатся».

Но, все же, я думаю за всем этим стояла не состоятельность Надежды Константиновны как женщины. И, думаю, это не могло ее не ранить. Но она почему-то не выгоняла меня из дома, а даже наоборот – все так же часто звала меня к ним. И мы также продолжали дни напролет проводить вместе.

Иногда мне стало казаться, что, если бы я лежала в одной постели с Владимиром, а она в этот момент зашла в спальню, то и тут Крупская бы ничего не сказала, а только тактично вышла бы из комнаты.