Татьяна Иванова - Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова

Письмо Лермонтова к Лопухиной, написанное после того, как он поступил в школу прапорщиков, полно волнения и тревоги.

Поступление в военную школу на два года отрывало его от Москвы и от Вареньки. Он умоляет Марию Александровну писать ему. Теперь это не простая любезность, а «благодеяние» и «подвиг человеколюбия»: «…между мною и милою Москвой, – пишет Лермонтов, – стоят непреодолимые преграды, и, кажется, судьба с каждым днем увеличивает их. …Теперь я более, чем когда-либо, буду нуждаться в ваших письмах; они доставят величайшее наслаждение в моем будущем заключении и послужат единственною связью между тем, что было, и тем, что будет; мое прошлое и будущее и теперь уже идут в разные стороны, и между ними барьер из двух печальных, тяжелых лет… Возьмите на себя этот скучный подвиг человеколюбия – И вы спасете мне жизнь» [266] Там же, стр. 520. .

Из последующих писем ясно, что переписка шла очень оживленно в течение первого года. Но уже на второй год письма с обеих сторон становятся реже, хотя и не теряют прежней искренности и тепла. Так, летом 1833 года Лермонтов не писал два месяца, пока был в лагере, а перед тем долго не получал писем от Марии Александровны, и она на него за что-то сердилась. Во всяком случае прежние письма-дневники прекратились.

Лермонтов чувствует себя изменившимся и не знает, что будет с ним еще через год. «Узнаете ли вы меня, и захотите ли узнать? А я какую роль буду играть? Приятно ли будет это свидание для вас, или оно смутит нас обоих?» [267] М. Ю. Лермонтов, Соч., т. V, стр. 524. – спрашивает он Марию Александровну в письме от 4 августа 1833 года, и не столько ее, сколько Вареньку.

Тон писем становится более нервным. Московские друзья Лермонтова чем-то недовольны им. Он то упрекает их в молчании и молит написать, в чем-то раскаивается, старается заслужить прощение, то сам подолгу не пишет.

Юноша Лермонтов рос и менялся в новых условиях. Эту перемену замечали в кем окружающие, и каждый объяснял по-своему. Шан-Гирей говорит, что за годы пребывания в школе прапорщиков в Лермонтове исчезли следы домашнего воспитания и постоянного пребывания в женском обществе.

Лермонтов становился другим, и это отдаляло его от Вареньки. Долгая разлука делала соединявшую их нить все тоньше и тоньше. Нужна была новая встреча, чтобы дать новую пищу чувству. Переписка, да к тому же односторонняя, не могла заменить живого общения. Писал только Лермонтов, через третье лицо, и ничего в ответ не получал от Вареньки.

Ксгда в начале 1834 года Шан-Гирей привез ему поклон от нее, Лермонтов был огорчен и разочарован.

Прощаясь с Шан-Гиреем, ехавшим в Петербург, Варенька с влажными глазами, но с улыбкой сказала: «Поклонись ему от меня; скажи, что я покойна, довольна, даже счастлива».

Лермонтов выслушал это, как показалось Шан-Гирею, хладнокровно и не стал расспрашивать. Шан-Гирей обиделся на Лермонтова за это кажущееся безразличие к Вареньке. На его упрек Лермонтов отвечал: «Ты еще ребенок, ничего не понимаешь!» Шан-Гирею было в это время только 16 лет [268] А. П. Шан-Гирей. M. Ю. Лермонтов. В кн. Екатерина Сушкова. Записки, Д., 1928, стр. 369. .

То, что произошло весной 1835 года, становится понятным из простого сопоставления фактов.

22 ноября Лермонтов кончил школу. Молодой, только что выпущенный офицер, который два года был лишен общества, закружился в вихре развлечений. На одном из первых балов. Лермонтов встретился с Сушковой и в течение декабря инсценировал роман с ней. Об этом романе заговорили в Петербурге. В первых числах января о нем стало известно в Москве. Алексей Лопухин, брат Вареньки, побывавший в это время в Петербурге, привез целый ворох новостей в любящую побасенки Москву. Все эти новости разнесли по городу и разукрасили московские сплетницы.

Лермонтова тянуло в родную московскую обстановку, в освежающую и очищающую атмосферу чистой молодой любви, «…возле вас, – писал он Марии Александровне, – я нашел бы себя самого, стал бы опять, каким некогда был, доверчивым, полным любви и преданности…»

Он робко просил между строк поклониться Вареньке: «Поклонитесь всем, кому сочтете нужным…» [269] М. Ю. Лермонтов, Соч., т. V, стр. 526. , – писал он, заканчивая просьбу многоточием.

Ответом на полученные из Петербурга вести об ухаживании Лермонтова за Сушковой была помолвка Вареньки. Это было сделано очень быстро и решительно. В следующем письме Лермонтова к А. М. Верещагиной (без даты), где он сам подробно рассказывает свою историю с Сушковой, поэт уже пишет об этом.