Лео Бретхольц - Прыжок в темноту. Семь лет бегства по военной Европе

— Мы должны быть осторожны, — предостерег дядя Сэм, — так как ты здесь нелегально.

Но и они были в Люксембурге нелегально. Они приехали с временной визой, срок которой уже истек. Надо было делать все, чтобы не быть задержанными полицией. И уж тем более избегать любой связи со мной, так как у меня визы вообще не было.

— Ты должен завтра с утра срочно написать маме, — сказала тетя Мина.

Я кивнул. Засыпая, я все еще чувствовал силу Сауэра, пытался удерживать голову над бешеным потоком и одновременно хотел отправить маме побыстрее весть: я сделал это, у меня все хорошо, спокойной ночи, мама.

Утром я оказался перед лицом новой реальности. Я не мог оставаться долго в этой квартире, потому что все мы были здесь нелегально. Нельзя было подвергать опасности друг друга. Но дядя и тетя заверили меня, что Эзра-Комитет имеет контакты с правительством Люксембурга по проблемам беженцев. Шесть месяцев назад тетя и дядя получили временные визы, так как им удалось доказать, что они собираются эмигрировать в Америку. Люксембург является для них местом временного пребывания, заверили они ведомства, прибежищем на несколько недель. Но шесть месяцев уже не рассматривались как «временные». Да и Америка не очень-то великодушно раскрывала свои объятия. Тетя Софи, сестра Мины, пыталась получить для всех нас визы от города Балтимор, Мэриленд, США. Итак, мы ждали.

Когда тем утром я проснулся в половине одиннадцатого, тетя уже повесила мою выглаженную одежду и приготовила завтрак. Остальная одежда все еще оставалась в Трире, в чемодане, который Хайнц должен был переслать мне вслед.

— Ну разве не чудо? — сказал я. — Сегодня я завтракаю со своей семьей, а еще вчера — с монахами в монастыре.

— Это организовал Эзра-Комитет?

— Конечно. Вы не знали?

— Чем меньше знаешь, тем лучше.

— А моим соседом по комнате был немецкий солдат, — добавил я.

— Что? Немецкий солдат?

— Да.

— Du bist doch meschugge! — «Ты с ума сошел!» — воскликнула тетя Мина. — Только не пиши об этом маме.

Я рассказал им, что мой чемодан остался у солдата, и они встревоженно переглянулись. Я слишком рисковал, говорил их взгляд. После завтрака я написал письмо маме, ни словом не упомянув солдата. Позже мы пошли погулять и во время всей прогулки я держался от них на достаточно большом расстоянии. Осторожно, предостерегали они, все время осторожно.

Но я просто витал в облаках от облегчения. Я был жив, я был на другой стороне реки, которая пыталась поглотить меня целиком. В этом маленьком государстве я чувствовал себя в безопасности. Приветливые Бельгия и Франция были совсем рядом, и можно было видеть живописные Арденны. И Германия была тоже рядом, но теперь уже позади меня. Я облегченно вздыхал, думая, как далеко я успел убежать.

В тот вечер, дома, мы слушали «Радио Люксембург», известный обширностью информации. Я вновь почувствовал себя связанным с внешним миром. Новости были мрачными, но сообщения лишь намекали на серьезность проблем. Обстановка для евреев в Польше ухудшилась. В Германии продолжалась «ариизация» еврейской собственности нацистами. В Вене на улицах по-прежнему происходили непредсказуемые бесчинства. Не напали ли эти бандиты на моих сестер? После новостей, перед тем как лечь спать, мы немного послушали классическую музыку.

— Утром, — сказала тетя Мина, — я иду к врачу. Ты можешь позавтракать внизу в кафе. Мы иногда заходим туда, там хорошо.

— Но ни с кем не разговаривай, — сказал дядя Сэм.

Встав утром, я нашел деньги, которые они оставили мне для завтрака в кафе. Внизу я заказал какао и несколько теплых булочек. Я был в своих, все еще не до конца высохших, брюках гольф, читал газету и старался не бросаться в глаза, выглядеть, как вполне обычный люксембургский парень.

Возможно, посмеивался я про себя, в газете есть статья: «Молодой человек переплыл бурный Сауэр». Я оглядел кафе и увидел мужчину средних лет, который смотрел на меня. Он курил трубку, на нем были бабочка и белый фартук. Я решил, что это — хозяин кафе. Он подошел к моему столу, и я вежливо пробормотал:

— Bonjour.

— Bonjour, — ответил он. — Устраивайтесь поудобнее. Посидите, почитайте.

Я понял это так, что мне не нужно беспокоиться и что мои близкие скоро вернутся сюда. Я подумал, что он знает моих тетю и дядю. Возможно, они попросили его присмотреть за мной. Я успокоился. Несколько гостей с безучастным видом сидели за столиками, покрытыми клетчатыми скатертями.

Мужчина в фартуке ушел за стойку и исчез за занавесом из бус. Я углубился в газету. Когда я поднял глаза, то увидел двух жандармов, решительно входящих в кафе. Они были в синей форме, в кепи с плоским верхом, на широком кожаном ремне у них было оружие.