Эрнст Удет - Жизнь летчика

Я возвращаюсь на взлетную полосу, меняю пулеметные ленты и возвращаюсь. Все это длится не более двадцати минут. Но танк мертв. Он черен и неподвижен. Рядом с ним лежат три человека. Британские медики уже побывали здесь какое-то время назад. Они вытащили мертвых и положили их там. Я надеюсь, что их похоронит следующий обстрел. Наступает ночь. С травы поднимается туман. Танковая атака отбита. Остановлена на линии Бапаум-Аррас. Взволнованный голос в телефонной трубке: «У нас только что сбиты два аэростата. Вражеская эскадрилья все еще кружит над нашими позициями.» Мы тот час взлетаем, все исправные машины четвертого звена. Мы направляемся к Брийе на высоте около одно километра. Под нами цепь немецких аэростатов, прямо над нами – британская эскадрилья, пять S. E. 5. Мы остаемся под ними и ждем их следующей атаки. Но они медлят и, похоже, избегают боя. Неожиданно один из них стрелой проносится мимо меня по направлению к аэростатам. Я иду за ним. Это их командир. Я вижу узкий вымпел на боку. Я иду вниз, вниз, вниз. Ветер свистит в ветровом щитке. Я должен настигнуть его, не дать ему подойти к аэростатам. Слишком поздно! Тень его самолета проносится по туго натянутой коже аэростата как рыба по мелководью. Наружу выбивается маленький голубоватый язычок пламени и медленно ползет по боку. В следующий момент фонтан огня выбрасывается там, где всего лишь мгновение назад желто-золотой мешок плыл в шелковистом солнечном сиянии. Немецкий Фоккер набрасывается на англичанина, и вот уже второй, меньший по размерам огненный шар появляется рядом с первым, большим, немецкий самолет ударяется о землю, окутанный дымом и пламенем. Делая крутой вираж, англичанин пикирует почти вертикально. Солдаты, обслуживавшие кабель аэростата разбегаются в разные стороны, но S. E. 5 уже выровнялся и несется на запад над самой землей. Он так низко, что машина сливается со своей тенью. Но я уже повис на его хвосте и начинается дикая гонка всего в трех метрах над землей. Мы перепрыгиваем через телеграфные столбы и огибаем деревья. Могучий прыжок над шпилем церкви в Марекуре, но я лечу за ним как приклеенный. Я не собираюсь его отпускать. Главная дорога на Аррас. Обсаженная зелеными деревьями, она тянется через ландшафт как зеленая стена. Он летит справа от деревьев, я – слева. Каждый раз когда между деревьями разрыв, я стреляю. Вдоль дороги, на лугу, укрепилась немецкая пехота. Хотя я у него на хвосте, он начинает стрелять в них. Это его ошибка.

В этот самый момент я перепрыгиваю через верхушки деревьев – нас разделяет не больше десяти метров – и выпускаю очередь. Его машина трясется. Ее кидает из стороны в сторону. Сваливается в штопор, касается земли, отскакивает снова как камень, пущенный над поверхностью воды, и скрывается за маленькой березовой рощицей. Вверх вздымается облако пыли. Пот струится у меня по лицу, затуманивая летные очки. Я вытираю лоб рукавом. Середина лета, 22 августа, 12:30 дня, самый горячий день года. Почти сорок градусов выше нуля, а во время преследования мой мотор делал 1600 оборотов в минуту. Я оглядываюсь по сторонам и вижу три S. E. 5. Они оторвались от моего эскадрона и теперь пикируют на меня чтобы отомстить за смерть своего мертвого командира. У самой земли я облетаю березовую рощу. Я быстро оглядываюсь через плечо. Они разделились. Двое поворачивают к западу, оставив меня наедине с третьим. Теперь я знаю, что имею дело с тактически грамотным и умелым оппонентами. Новички налетели бы на меня всем скопом. Старый летчик-истребитель знает, что во время преследования ты только мешаешь другим. Дела мои складываются неважно. Тот, третий самолет приближается ко мне. Я оцениваю дистанцию примерно в тридцать метров, но он не стреляет. «Он хочет сбить меня тремя-четырьмя выстрелами», догадываюсь я. Ландшафт состоит из мелко перекатывающихся холмов, испещренных маленькими рощицами. Я кружусь вокруг них. Среди деревьев я замечаю немецких пулеметчиков. Они глазеют на нас. «Если бы они только начали стрелять, чтобы избавить меня от преследования.» Но они не стреляют. Возможно, мы слишком близко друг к другу, они боятся, что попадут в меня во время этих скачков вверх-вниз. Я смотрю на землю. Вот здесь мне и предстоит разбиться! Затем я ощущая легкий удар по колену. Я смотрю вниз и чувствую сладковатый запах фосфора, дыра в коробе для боеприпасов. Жарко – начиненные фосфором зажигательные патроны загорелись – через несколько секунд мой самолет будет объят пламенем. В такой ситуации лучше не раздумывать. Нужно либо действовать, либо погибать. Нажатие на спуск пулемета и я разряжаю свои пулеметы в голубое небо, за трассерами тянутся белые дымки. Я оглядываюсь через плечо, затаив дыхание, и затем делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Противник поворачивает, избегая полос белого дыма. Может быть он подумал, что я стреляю назад. Я лечу домой. Коснувшись земли я продолжаю какое-то время сидеть в кабине. Беренд помогает мне вылезти. Я иду в штаб. «Сегодня прибывает обер-лейтенант Геринг», говорит сержант. Я смотрю на него пустыми глазами. «Геринг, наш новый командир», добавляет он. «Да, да». Мой собственный голос звучит странно.