Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

Непосвященным он любил рассказывать, что караимы — одна из самых малочисленных народностей в Советском Союзе. По данным последней переписи, их не более трех тысяч человек, часть проживает в Крыму, часть в Литве и Польше. По версии Григулевича, караимы — потомки древнего народа Крыма — тавров, которые были порабощены и ассимилировались с тюркскими народами — гуннами и хазарами. Вероучение караимизм, то есть почитание Ветхого Завета, они переняли у хазар. Отсюда и название «караимы», которое происходит от арабского «кара» — читать (Священное Писание, Ветхий Завет). Хазары приняли караимскую веру в конце VIII — начале IX века. После разгрома хазарского царства часть исповедовавшей караимизм народности перебралась в Литву. Среди них были и предки Григулевича.

…Черно-белую фотографию, сделанную в конце 20-х годов, я рассматривал долго и пристально. Под раскидистым деревом — женщина с темно-русыми волосами в скромном платье — это Надежда Лаврецкая. Рядом с нею Иосиф — нескладный худой подросток. Ни тени тревоги на спокойных лицах. В этот период мать и сын вынашивали планы переезда в Аргентину, к отцу, уехавшему туда на заработки в 1924 году. Дела у аптекаря Ромуальда Григулевича, судя по письмам, обстояли не лучшим образом. Разбогатеть в далекой хлебной стране ему никак не удавалось. «Может быть, — часто повторяла мать, — нам будет легче, когда мы соберемся вместе?»

Они навели справки в пароходном обществе «Лиетгар», основанном в 1927 году на бельгийские капиталы отставным литовским генералом Жуковским. Общество владело двумя пароходами, «Паланга» и «Клайпеда», которые перевозили литовских эмигрантов в Бразилию и Аргентину. Григулевичи с трудом набрали денег на билеты третьего класса и стали готовиться к отъезду. И тут неудача: заведующий эмигрантским отделом общества похитил кассу и исчез в неизвестном направлении. «Лиетгар» обанкротился, задаток Григулевичей пропал. Мечту о бескрайней пампе Аргентины пришлось временно оставить и вновь погрузиться в будни Паневежиса.

В те годы Литва была глухой европейской провинцией, а Паневежис — задворками, где никогда ничего не происходило. Впрочем, существовала политическая сила, которая вносила некоторое оживление в тусклую жизнь городка: коммунисты. В Паневежисе коммунистическая организация действовала вопреки всем постулатам марксизма. Фабрично-заводского пролетариата в классическом смысле в городе не было. Поэтому в партию принимали кустарей, извозчиков, торговцев и отдельных представителей трудовой интеллигенции. Большей частью это были выходцы из бедных еврейских семей.

Полиция систематически громила нелегальные ячейки, но они, как птица Феникс, упорно возрождались из пепла. В 20-е годы в агентурных сводках полиции Паневежис упоминался часто, может быть потому, что через город проходили конспиративные каналы связи литовской компартии с Восточной Пруссией, где коммунисты спасались от репрессий и печатали партийные газеты (до прихода к власти Гитлера литовским оппозиционерам жилось там сравнительно вольготно).

Вот типичные сообщения тайной полиции из Паневежиса:

Февраль 1927 года, сексот «Ажолас»:

«Сегодня вечером в пивной Климаса на Электрос гатве около американской гостиницы собралось несколько человек: ломовой извозчик Ицик (фамилия не известна), молодые евреи Ешке, Мендель, носильщик с золотыми зубами, кажется, Меламед, и два литовца — жестянщик Алексей Бружас, живущий на Рамигалос гатве, и какой-то незнакомец. Его-то и познакомил Бружас с упомянутыми евреями, уточнив, что это “свои люди”. Тогда Ицик стал “политико-вать”, заявляя, что отсутствие коммунистической власти — временное явление. По его словам, организация коммунистов крепка своим единством, и враги ничего с этим поделать не могут. Жена хозяина пивной услышала его вызывающие речи и предупредила, чтобы Ицик не болтал лишнее, ибо может загреметь в тюрьму. На это Ицик пренебрежительно махнул рукой и сказал, что “никогда не попадется, потому что в стране безработица и так, как он, говорят тысячи людей”. Тем более что “весной будет переворот!” Какого рода переворот, он не уточнил».

Февраль 1927 года, сексот «Невядомскис»:

«На свадьбе Иосифа Юшки по настоянию большевика Черняускаса вместо литовского гимна играли “Интернационал”. Сильно выпив, он утверждал, что президент республики А. Сметона 3—4 дня тому назад был убит двумя выстрелами в упор и теперь лежит в каком-то морге. Монашки целуют его через стекло. Черняускас добавил, что любого, пришедшего на пост президента Литвы, ждет похожая судьба. Крестьяне очень разозлились на эти речи Черняускаса и едва его не поколотили».