Константин Симонов - Дни и ночи

- Последнее время нет. Убили, пока я в медсанбате был.

- Могу ее фельдшером к тебе в батальон. Раз по штату положено.

- Мне даже врач по штату положен,- сказал Сабуров.

- Мало ли что кому положено. Тебе в батальоне положено восемьсот штыков иметь, а где они у тебя? А фельдшера могу дать, только с условием...

- С каким?

- Меня на свадьбу позвать. И еще одно. Для тебя она жена, а для батальона фельдшер и никакого касательства к батальонным делам, кроме как по санитарной части, иметь не вправе. А то жены иногда советы подавать начинают... Так вот этого на войне быть не может.

- По-моему, тоже,- сказал Сабуров.- Если сомневаетесь, пусть остается там, где сейчас.

- Я не сомневаюсь,- сказал Проценко.- Просто подумал и сказал. Иди к себе. Тебя там уже заждался Масленников твой.

- А кто же вам все-таки рассказал о моих личных делах, товарищ генерал?

- Кому по штату положено, тот и рассказал. Ванин рассказал.- Проценко протянул Сабурову руку.- Думаю, немцы завтра повторят. Но если сегодня у них не вышло, завтра тем более не выйдет. Однако учти - если Волга еще два дня не станет, снаряды и мины на этом берегу кончатся. Экономь. И паек экономь!

XXI

Ночь была темная. Вдали шлепались случайные мины, и именно потому, что разрывы были редки и неожиданны, Сабуров несколько раз вздрогнул. Добравшись до своего батальона, он встретил бойца, который узнал его.

- Здравствуйте, товарищ капитан.

- Здравствуйте,- сказал Сабуров.- Проводите меня на командный пункт. Где он теперь, знаете?

- А где был, там и есть,- ответил боец.

Когда Сабуров подошел к блиндажу и увидел в окопе знакомую фигуру Пети, ему показалось, что он пришел домой.

- Товарищ капитан! - обрадовался Петя.- А мы-то уж вас ждали...

- Вы бы меньше ждали, да лучше воевали,- сказал Сабуров, стараясь скрыть свою растроганность.- Дом отдали.

- Это верно,- согласился Петя.- Очень уж навалились, а то бы не отдали. Сил не было. Сорок человек генерал от нас забрал.

- Не только у вас забирали.

- Так и других потеснили,- обиженно сказал Петя.- Не было человеческой возможности... А уж комиссар и Масленников вас ждали, ждали.

- Где они?

- Товарищ Ванин здесь.

- А Масленников?

- А Масленников, как темнеть стало, пошел в дом. Туда теперь днем не пройдешь.

- А до немцев отсюда сколько теперь?

- Слева далеко, как были, а с этой стороны,- Петя кивнул направо,шестидесяти метров не будет. Все слышно.

- Много народу потеряли? - спросил Сабуров.

- Одиннадцать убитых, тридцать два раненых. И Марью Ивановну убило.

- А дети?

- И детей. Всех вместе. Прямо в их подвал бомба. Одна воронка - и кругом ничего.

- Когда это?

- Вчера.

Сабуров вспомнил, как эта женщина давно, теперь казалось, целую вечность назад, сказала ему равнодушным голосом: "А если бомба, так пусть один конец всем, вместе с детьми".

И вот ее пророчество исполнилось.

- Да, много ты мне всего наговорил,- сказал Сабуров.- Лучше бы меньше,- и, подняв плащ-палатку, вошел в блиндаж.

Ванин дремал за столом. Он писал политдонесение и так и заснул, уронив голову на бумагу и разбросав по столу руки. "Отрицательных случаев морально-политического поведения нет" - была последняя фраза, которую успел дописать Ванин, засыпая.

- Ванин,- позвал Сабуров, постояв над ним.- Ванин!

Тот вскочил.

- Ванин,- повторил Сабуров,- это я.

Ванин долго тряс ему руку, глядя на него, как на выходца с того света.

- А мы уже за тебя тревожились,- сказал он.

- У вас тут, кажется, некогда было тревожиться.

- Представь себе, нашли время. Черт тебя знает, что-то такое в тебе есть, что скучно без тебя. Будто из комнаты печку вынесли.

- Спасибо за сравнение,- улыбнулся Сабуров.

- Между прочим, дело к холодам, так что напрасно обижаешься: печка теперь самая необходимая техника, чтоб согревать живую силу.

- Тем более, когда эта техника топится.

Сабуров сел на койку, стащил сапоги и портянки и протянул ноги к огню.

- Хорошо,- сказал он.- Очень хорошо. Нажаловался на меня генералу?

Ванин рассмеялся:

- Нажаловался. Я же комиссар. Увидел, что у тебя душа не на месте, и нажаловался.

- У всех душа не на месте,- сказал Сабуров,- и раньше, чем война не кончится, она на место не встанет... Что Масленников, вперед ушел?

- Да.

- К утру вернется?

- Должен. Если к утру не вернется, значит, до следующего вечера. Туда и оттуда днем не пройдешь.

- Кто ж там остался в доме?

- Человек пятнадцать. И Конюков за коменданта. Потапов-то убит.

- Ну?

- Убит. Конюкова я в критическую минуту своей властью командиром роты назначил. Больше некого было. Когда нас вышибли, он с тем, что от роты осталось, засел в доме.