Хьюго Виккерс: Грета Гарбо и ее возлюбленные

Разумеется, иногда она совершала выходы в «свет», и во время одного из них, на небольшом приеме, устроенном в начале 1931 года Залькой Фиртель, сценаристкой польского происхождения, Гарбо познакомилась с Мерседес де Акостой, поэтессой, драматургом и автором ряда киносценариев, которая вскоре стала ее самым близким другом. Из воспоминаний Мерседес можно сделать вывод, что Гарбо первой заметила ее, договорилась о новой встрече и пригласила де Акосту к себе домой. Если верить запискам Мерседес, в первую ночь, проведенную ими в обществе друг друга, женщины засиделись допоздна, беседуя за накрытым столом, а затем пошли на пляж.

«Мы говорили о вещах… глубокомысленных и тривиальных. Затем, когда луна зашла за горизонт, а на востоке край неба озарился узкой полоской света, мы примолкли. Медленно разгоралась заря. И как только взошло солнце, мы отправились в горы, где собирали букеты диких роз».

Летом 1931 года Гарбо и Мерседес уединились на озере Сильвер-Лейк, в горах Сьерра-Невады, в небольшом домике, принадлежавшем актеру Уоллесу Бири. Там, вдали от посторонних глаз, они в течение некоторого времени предавались идиллии, хотя и не столь долго, как уверяет Мерседес:

«Как же описать шесть последующих волшебных недель? Даже сами воспоминания о них служат подтверждением тому, какое счастье выпало мне тогда. Шесть бесподобных недель, что случаются лишь раз в жизни. Уже одного этого достаточно. На протяжении всего времени между Гретой и мною или нами обеими и природой не возникло ни секунды дисгармонии…»

Мерседес пристально наблюдала за Гарбо. В отрывке, который она предпочла в своей автобиографии опустить, поэтесса так описывает ноги Гарбо; «…их цвет был не просто цветом загара, как то обычно бывает; нет, просто кожа приобрела легкий золотистый оттенок и нежнейшие волоски, покрывавшие ее ноги, тоже стали золотистыми. Сами ноги были классической формы. Их не назовешь ни типичными ножками танцовщицы из «Фолли-Бержер», ни мечтой американца, с его представлениями о том, какими полагается быть женским ногам. Нет, они обладали той совершенной формой, какую мы находим у греческих статуй».

Гарбо жила в лос-анджелесском районе Брентвуд, и Мерседес переехала к ней поближе. Она как раз завершила работу над сценарием для Полы Негри, и, когда ее работу отвергли, Гарбо решила, что Мерседес должна написать что-нибудь для нее. Этот проект получил название «Совсем отчаявшись». Сценарий был зарегистрирован на «МГМ» 21 января 1932 года, в нем рассказывалась история девушки, чья мать спрыгнула со скалы, после чего сама девушка следует знаменитой заповеди Ницше:

«Надо научиться жить, совсем отчаявшись». Мерседес описывала свою героиню, словно это была сама Гарбо.

«Вы моментально чувствуете ее странную, необузданную натуру, внутри которой до сих пор борются устремления ее матери и отца, мира старого и нового, и эта битва кипит в ее душе едва ли не с младенческого возраста. Вы тотчас чувствуете в ней веселость и печаль, ясность духа и невротичность, бьющую ключом жизнь и полную отрешенность, апатию и непоседливость, застенчивость и дерзновенность — и все это перемешано в ней в каком-то безумном противоречии, которое подтачивает ее силы и заставляет воевать с самой собой, отчего она еще больше превращается в загадку, непостижимую для простого смертного. В ее глазах вы уже замечаете отрешенность, которая скорее проистекает из ее души, нежели из происходящего вокруг, — застывший взгляд, на дне которого покоится вечность».

На протяжении большей части картины героиня Гарбо должна была появляться на экране в мальчишеском одеянии, чтобы скрываться от полиции и остальных. Ирвинг Тальберг, заведующий постановочной частью «МГМ», и слышать об этом не желал. «Вы что, хотите, чтобы против нее восстала вся Америка? Все женские клубы? Да вы, наверно, выжили из ума, коль предлагаете такое… Мы годами создавали образ Гарбо как великой блистательной актрисы, и вот теперь вы лезете со своим сценарием, желая нарядить ее в штаны и сделать из нее что-то вроде мартышки». В конечном итоге на проекте пришлось поставить крест.

После этого Гарбо снялась в «Гранд-отеле» и «Если ты хочешь меня», вышедшем на экраны в июне 1932 года. Пока шли переговоры по поводу ее нового контракта с «МГМ», Гарбо улетела из Голливуда в Нью-Йорк, где укрылась в отеле «Сент-Моритц» возле Центрального Парка, а затем и вообще отплыла в родную Швецию. Мерседес осталась одна, в том состоянии, в котором ее описала Анита Лоос в своем послании Сесилю Битону. Однако, поскольку вскоре Мерседес начала забрасывать цветами другая актриса, Марлен Дитрих, вознамерившаяся во что бы то ни стало завоевать ее, то страдания поэтессы, по всей видимости, были не столь жестоки, как полагала Лоос.

Читать дальше