Григорий Сивков: Готовность номер один

- Дай я! - а сам смотрит просительно и цепко держит дужку ведра.

- Постой, отпусти! Смотри как это делается.

- Я умею...

- Смотри, смотри!

Покажешь ему как поливать. Точь-в-точь повторишь тоже самое, что тебе когда ты был маленьким, показал брат Иван. А он в свою очередь научился от брата Александра...

Работе мы отдавали время, да находили и потехе час. Знакома нам была охота с ружьем в уральском лесу и детские забавы и шалости. Играли мы со сверстниками в казаки-разбойники. Взбирались на трехметровые "водяные" колеса мельницы, когда та останавливалась на ремонт. Летом до озноба плескались в реке, а зимой катались с горок на самодельных лыжах и досках-ледянках.

Как ни трудно было нашим родителям, все мы, однако, учились в школе.

Старшие братья и сестры окончили начальную школу, доучивались уже потом, когда стали работать.

Так же, как и первые навыки в труде, узнал я от братьев азбуку, научился читать и писать задолго до школы.

В деревне, где жила наша семья, была начальная школа. В одной классной комнате размешалось по два класса. По одну сторону сидели, например, ученики третьего класса, по другую - четвертого.

Однажды сижу на стороне третьеклассников, задание учителя выполнил и слушаю, как он объясняет урок четвероклассникам. Прозвенел звонок. Третьеклассников отпустили домой. Я остался в классе подождать сестер.

После перемены Константин Георгиевич - так звали моего первого учителя предложил четвероклассникам задачу на проценты и стал вызывать к доске. Одного вызвал - не знает, другого - тоже... Тогда он обратился к ребятам:

- Кто знает?

Ребята молчали. Я поднял руку.

- Ты? - удивился учитель. - А ну-ка, иди сюда...

Я красный как рак, от смущения и неожиданной для самого себя дерзкой решительности, вышел к доске.

Решать задачку Константин Георгиевич мне не дал, видимо, из-за недостатка времени, а спросил только ход решения и, выслушав, как всегда чуточку наклонив голову набок, сказал:

- Молодец! Пересаживайся сюда... - он указал на парты, где сидели четвероклассники.

Так вот, месяца не проучившись в третьем классе, попал я сразу в четвертый класс. Окончил его с похвальной грамотой.

В летние каникулы помогал родителям дома по хозяйству. А когда наступила осень, отец сказал:

- К ученью, говорят, ты способен. Дальше надо идти...

- Я согласен, тятя...

Отец - человек сугубо демократичный. Все делать привык без нажима и принуждения. Чаще всего он говорил нам: "Подумай. Решай сам". Побоев в семье никогда не знали. Наивысшей строгости наказанием было, когда раздосадованная и уставшая от забот мать не сдержит себя, да и замахнется (так, для острастки) на кого-нибудь полотенцем и... повесит его на прежнее место. А тятя был противником каких бы то ни было телесных наказаний. Сядет бывало, возле провинившегося, спокойно, рассудительно разложит по полочкам его ошибки. И так вразумит словом, что сразу и надолго становится стыдно...

- Согласный-то и я, да вот мошна тонка... - рассудительно говорит он. - А Пермь-то она во-она где... Рукой не достанешь, пешком не дойдешь...

Стою, молчу. Старший брат Александр пробовал было в Кунгуре учиться и работать, да не выдержал. Трудно очень. Школу пришлось оставить.

- Ну вот что, чтобы время зазря не терять, пойдешь опять к Константину Георгиевичу. Поговорю я с ним...

Так и пришлось мне прослушать программу четвертого класса второй раз. Правда был я на правах старшего ученика в классе. Константин Георгиевич поручал мне заниматься с ребятами из третьего класса. В шутку меня прозвали "вольноопределяющимся"...

Школа колхозной молодежи

Летом опять помогал родителям. Они к тому времени уже были в колхозе. А к осени в селе Кыласово открылась школа колхозной молодежи. Туда я и поступил.

В то время проводилась политехнизация школ. Эта школа специализировалась по сельскому хозяйству. Наряду с общеобразовательными предметами мы изучали агротехнику, трактор и другие сельскохозяйственные машины. Потом формы политехнизации изменились, и школу назвали неполной средней.

Размешались мы в общежитии - большой и светлой комнате, с железной печкой посередине. Еду приносил каждый с собой на неделю из дома. У меня в основном это были хлеб, картофель да соленые огурцы. У некоторых ребят, чьи семьи жили получше, было и сало и мясо.

В общежитии самообслуживание. Сами мы носили воду из речки, пилили и кололи дрова. У каждого имелась своя посуда, своя соль - все хранилось в мешках или деревянных сундучках-чемоданах под кроватями.