Сергей Волков - Зарождение добровольческой армии

В это же самое время отношение улан к оставшимся в полку немногим офицерам стало исключительно хорошим. Полковой комитет с председателем своим, унтер–офицером Соболевым, персонально относившимся еще так недавно враждебно и нетерпимо к офицерам, теперь увидел, что большевики окончательно разваливают части, что отсутствие офицеров только ослабляет полк. Начавшееся же в бригаде «украинское» движение заставило вожаков как‑то опомниться. Многие офицеры должны были уехать с украинцами и таким образом в полку оставалось не более 5—6 офицеров. Полковой комитет стал выносить ряд резолюций с выражением полного доверия остающимся и с просьбой не покидать полка, а совместно поддерживать дисциплину.

Но сохранить, после национальных выделений, этот полк, ничем уже не напоминающий, разве лишь красным погоном с синим кантом, былой, когда‑то славный л.‑гв. Уланский Его Величества полк, вряд ли было возможно. Об этом говорило все, и это видели оставшиеся в полку офицеры во главе с полковником Домонтовичем 2–м, который взял на себя нелегкую задачу покинуть полк последним, дав предварительно всем офицерам возможность под разными предлогами уехать.

Когда бригада стояла в Гжатске, в частях проводился приказ о выборах в Учредительное собрание. В полку уланы, за крайне редкими исключениями, голосовали за противобольшевистские списки.

Тяжела была в те дни жизнь офицеров в полку. Не легко было быть свидетелями гибели своего родного полка, и каждый с нетерпением ждал очереди уехать. Все чаще доходили слухи о восстаниях на юге, о них шли разговоры. Становилось ясно, что в своих частях делать больше нечего. Оставалось только одно: искать для спасения гибнущей России другой путь, на котором могли бы объединиться с оружием в руках одинаково мыслящие патриоты. И для этого каким угодно способом пробраться в южную часть России, где обстановка еще позволяла осмотреться и принять то или иное решение.

Поэтому офицеры полка решили: любым путем, но попасть на юг, где можно было работать для восстановления фронта против немцев и не допустить до заключения позорного мира.

Немалую роль в истории полка во время революции сыграло украинское движение. Еще несколько месяцев тому назад Временное правительство разрешило украинцам формировать свои национальные части. Предполагалось делать это постепенно. В описываемое время, в конце октября и начале ноября 1917 года, украинизация прогрессировала, как и все в революционной стране, и солдат–украинцев это как нельзя больше устраивало. Они, таким образом, попадали к себе домой. А о том, что этим ослаблялся фронт против врага, что эшелонами формирующихся загружались железные дороги, разве задумывались свободные граждане! Большевики, сменившие Временное правительство, вначале не препятствовали, как известно, национальным формированиям. Украинским движением воспользовались и офицеры нашего полка. Половина солдат в полку были украинцами, у гродненцев было приблизительно то же самое. Они решили на полковых «радах» организовать отдельную часть для отправки на Украину. От этих полковых «рад» поехали в начале ноября в Москву делегаты для того, чтобы там переговорить с представителями краевой рады и получить разрешение на выделение, которое и было получено. Из нашей бригады разрешалось сформировать украинскую бригаду из двух полков с батареей. Уланы должны были формировать «Сердючный Запорожский конный полк», гусары — полк «Гетмана Сагайдачного», а 3–я гвардейская конная батарея — батарею имени еще какого‑то гетмана.

Солдаты новой бригады просили полковника Домонтовича 1–го принять командование, на что он согласился и приступил к формированию. Кроме того, уланы–украинцы приглашали к себе наших офицеров, что вполне соответствовало желанию последних пробраться на юг. Часть офицеров могла, таким образом, ехать вместе. У полковника Домонтовича 1–го была мысль попасть на Украину как на этап на пути в казачьи области. Там, на Украине, он хотел подробнее разузнать о движении, начавшемся на Дону.

На предложение служить в Запорожском конном полку согласились: ротмистр Стасюлевич, штабс–ротмистр Ковалинский, [10] Ковалинский Дмитрий Алексеевич, ротмистр, л.‑гв. Уланского Его Величества полка. В Добровольческой армии с января 1918 г. в Запасном кавалерийском полку. В январе 1919 г. начальник самообороны немцев–колонистов Пришибского района, командир дивизиона л.‑гв. Уланского Его Величества полка в Запасном кавалерийском полку, с весны 1919–го командир Сводно–гвардейского кавалерийского дивизиона, с 14 декабря 1919 г. командир 2–го Сводно–гвардейского кавалерийского полка, с весны 1920–го командир 7–го кавалерийского полка, с 10 октября 1920 г. командир Сводно–гвардейского кавалерийского полка. Полковник (1918). Кавалер орд. Св. Николая Чудотворца. Убит 19 октября 1920 г. у с. Рождественского. штабс–ротмистр Борзенко, штабс–ротмистр Афанасьев, [11] Ротмистр Афанасьев воевал во ВСЮР и Русской Армии; после эвакуации армии остался в Крыму и был расстрелян большевиками. поручики Полянский, граф Ферзен [12] Граф Ферзен Александр Николаевич, р. 4 декабря 1895 г. в Санкт–Петербурге. Окончил Анненскую школу, Александровский лицей и ускоренный выпуск Пажеского корпуса (1915). Поручик л.‑гв. Уланского Его Величества полка. В Добровольческой армии; 1918 — 1919 гг. штабс–ротмистр, состоял в охране лиц Императорской фамилии в Крыму, затем служил в Северо–Западной армии (в Конногвардейском полку) В эмиграции во Франции и Англии. Умер в 1935 г. в Эремо (Италия). и прапорщик Арцимович.