Николай Скоморохов - Резерв высоты

- А я давно привык к этому. Надеюсь, вы догадываетесь, что я был офицером еще в царской армии. Итак, раскрою вам тайну, - сказал, улыбнувшись, полковник. - После женитьбы на Надежде Петровне я получил в приданое около тысячи книг, остальные собрал сам. У меня правило: раз в неделю заходить в книжные магазины и приобретать что-то новое.

Полковник и сержант расположились в креслах. Анатолий заинтересовался ранее не виданными изданиями, задавал вопросы по военной истории, спрашивал об особенностях применения артиллерии в бою. Вопросы его были во многом наивны, но полковник отвечал на них уважительно, обстоятельно.

Беседу прервала заглянувшая в кабинет Нина:

- Папа, почему вы здесь уединились? Нам скучно! Мама велела наших летчиков чаем угостить. Мы с Викой уже стол накрываем!

Вслед за полковником Анатолий вошел в зал. Нина и Вика расставляли посуду. Ими, как дирижер, руководила хозяйка дома. Шура стояла рядом с летчиками, она внимательно слушала Сергея, как всегда много говорившего, и изредка тепло посматривала на Глеба.

За столом завязалась непринужденная беседа. Отец Нины расспрашивал летчиков, они отвечали, разговор коснулся и самого больного для парней вопроса: почему они сержанты?

- Кто же вы по положению? - обратился Дмитрий Федорович к Сергею. Средние или младшие командиры?

- Товарищ полковник, трудно сказать, кто мы, - ответил Есин. - Как инструкторы, пользуемся правами средних командиров, спрашивают с нас так же, как со среднего комсостава, форму одежды выдали командирскую, только в петличках вместо кубиков - треугольники, а до лейтенантов нам служить и служить! Мы, честно говоря, не в восторге от своего положения.

- Но это, надо полагать, решение высшего начальства? - спросил полковник.

- Очевидно, - ответил Сергей.

- А в Красной Армии приказ командира - закон для подчиненных, продолжал Дмитрий Федорович.

- Но каково нам? Мечтали быть лейтенантами, а оказались сержантами, Ходит такая поговорка: нас всасывали лейтенантами, сжимали до младших, на выхлопе оказались сержантами.

Что-то я не поняла, о чем вы сейчас сказали? - переспросила мать Нины.

- Надежда Петровна, Сергей сравнивает отношение командования к нам с работой двигателя внутреннего сгорания, где есть четыре цикла: всасывание, сжатие, рабочий ход и выхлоп, - неожиданно для себя четко ответил Анатолий.

- О, боже мой, какая я темная женщина! С вами, летчиками, можно и впросак попасть, - ответила она с лукавой улыбкой.

Нина одобрительно посмотрела на Анатолия, но он не понял этого и Снова весь сжался, думая, что сказал не то и не так. Беседа продолжалась, время летело быстро и незаметно подступила пора гостям собираться в путь.

Летчики поблагодарили хозяев за гостеприимство и пригласили подруг к себе в школу, посмотреть, как им живется. Девушки проводили их до выхода, и три "мушкетера" направились домой, даже не использовав полностью увольнительную.

Как только захлопнулась дверь за бравыми сержантами, в семье начался обмен мнениями.

- Каковы ребята, Наденька? - обратился к жене Дмитрий Федорович.

- Мне очень понравился Сережа. Начитан, находчив, с хорошо поставленной речью, свободен в общении. Он произвел на меня весьма положительное впечатление, - ответила Надежда Петровна.

В это время в квартиру возвратились подружки и подключились к разговору.

- Ой, они же такие славные! - всплеснула руками Вика. - Совсем не похожи на тех, кого я знаю!

- Конечно, славные, - согласилась Надежда Петровна и, со значением взглянув на Нину, продолжала: - Сережа очень выгодно отличается от своих друзей: он общительный, внимательный, не то, что Толя, такой стеснительный бука. Глеб веселее и, видимо, неплохо образован. Да, а где Шура? спохватилась она.

- Домой пошла, - ответила Нина, - Глеб обещал ее проводить.

- Толя, может быть, и не производит яркого впечатления, - сказал Дмитрий Федорович, - но что-то в нем есть, чем-то он подкупает. Как я понял, он не получил систематического образования, но о прочитанном судит свободно, оригинально, не с чужих слов.

Нина молчала, бросая взгляды то на мать, то на отца, потом подошла к пианино. Надежда Петровна, ничего не сказав, села с ней рядом. Полилась мажорная мелодия, а потом, не сговариваясь, они заиграли авиационный марш. Иногда в такт мелодии Нина подпевала: "Все выше, и выше, и выше..."

Как только женщины закончили играть, Дмитрий Федорович сказал:

- Хороший, боевой марш. А теперь - всем спать! Со стола посуду убирать буду я.