Иван Болдин - Страницы жизни

- Я Курт Зоненберг, - представился он,-доктор искусствоведения. Уж, видимо, таков климат Веймара, что все мы влюблены в поэзию, театр, музыку. Среди нас, пришедших к вам, есть поэты и композиторы, драматурги и режиссеры, актеры и художники.

Я внимательно слушал Зоненберга. Хотя у меня было много других забот, торопить его не хотелось. А он продолжал:

- Каждый город имеет свою особую, примечательную черту. Один прославился химическими заводами, другой возвысил себя производством превосходных оптических приборов, третий производством автомобилей, четвертый - отличным пивом. Ничем этим наш Веймар похвалиться не может. Правда, когда-то говорили: лучшие в мире географические глобусы производят веймарцы. Это верно. Наши глобусы были превосходны. Мы изображали на них географию мира такой, какой она есть, а не такой, какой мечтал ее видеть Гитлер. Но не в глобусах дело... Чем по-настоящему известен и богат Веймар, так это своей культурой.

Курт Зоненберг говорил увлеченно, каждую фразу дополнял выразительными жестами.

- Недавно, - продолжал он,-мы посетили могилу Гете и Шиллера. То, что увидели там, тронуло нас до глубины души. На могилах лежали венки из живых цветов. На широких муаровых лентах были трогательные надписи. Вы, видимо, догадываетесь, о каких венках я веду речь? Эти венки возложили советские воины.

- Не вижу ничего удивительного,- заметил я. - Ведь Гете и Шиллер дороги не только немецкому народу.

Мне нравилось, что Зоненберг старается как можно лучше перевести мои слова на немецкий язык для тех, кто не знал русского.

- Помню, в дни гражданской войны, - продолжаю я, - когда наша молодая Советская республика сражалась с Антантой, в моем батальоне был чудесный боец, по имени Костя. Смертельно раненный, он подозвал меня, превозмогая боль, вынул из вещевого мешка две книги и промолвил, еле шевеля губами: "Товарищ командир, мне очень понравились эти книги. А дочитать уже не придется. Возьмите на память". Красноармейца мы похоронили, а книги его я возил с собой всю гражданскую войну. Хотите знать, что это были за книги? Избранные произведения Пушкина и Гете.

И тогда снова заговорил Зоненберг:

- То, что мы услышали, трогательно. Вы правы. Знаете, геноссе генерал, когда мы читали надписи на муаровых лентах, то с особой силой почувствовали всю сердечную красу советского человека.

Зоненберг заметно волновался. Чтобы успокоиться, он попросил разрешения закурить.

- Должен сказать, - продолжал он, выпуская табачный дым, - что я не коммунист. Но, знаете, именно Гитлер открыл мне глаза на правду, заставил понять Маркса и Ленина, сочувственно отнестись к той борьбе, какую вели наши Роза Люксембург и Карл Либкнехт, Эрнст Тельман и Клара Цеткин, проникнуться уважением к Вильгельму Пику... Возможно, слушая меня, вы думаете: стоит ли верить этому немцу? Верьте - и не ошибетесь. Честные немцы прекрасно понимают, что благодаря Советской Армии рухнула гитлеровская Германия. И сейчас мы стоим у колыбели новой, прекрасной Германии, для которой Гете и Шиллер, Бетховен и Лист, Бах и Штраус предстают во всем своем величии.

- Мне приятно слышать такие слова,- ответил я.- Чем же сейчас я могу быть полезен вам, доктор Зоненберг?

- Очень многим. Вам, видимо, знакома история веймарского театра? Если нет, разрешите отнять у вас еще несколько минут. Наш театр существует очень давно. Его традиции известны всему миру. На сцене веймарского театра звучали произведения Дидро и Бомарше, Гольдони и Лессинга в превосходном исполнении труппы, которую возглавлял несравненный артист Экхоф. Любители театра издалека приезжали в Веймар, чтобы насладиться игрой знаменитой Короны Шредер. А известно ли вам, что долгие годы директором нашего театра был сам Гете, что и он играл на сцене этого театра? - Да, это мне известно...

В разговор вмешался актер, выделявшийся огромной шапкой иссиня-черных волос:

- Наш театр дважды постигало горе. Первый раз в тысяча семьсот семьдесят четвертом году, когда он сгорел. Тогда потребовалось десять лет на его восстановление. Вторично театр был разрушен в этой ужасной войне, И до сих пор он лежит в руинах.

- Кто же его разрушил? - спрашиваю актера.

- Нет-нет,- заторопился он,-не подумайте, что мы виним вас. Его разрушил Гитлер. Это мы отлично понимаем и будем вечно помнить. А вот за помощью пришли к вам, русским.

- В чем же она должна выражаться?

- Население Веймара хочет восстановить театр,- снова заговорил Зоненберг.Но это очень трудно... Мы просим вашего совета...