Иван Болдин - Страницы жизни

Со скамьи поднялся худенький Козлов, расправил гимнастерку.

- А каково ваше мнение об автомате? - обратился к нему Михаил Васильевич.

- Он очень сложен. Уж больно много в нем деталей. Чуть малейшая задержка какая, и, пока разберешься что к чему, много времени нужно. Не то, что наша трехлинейка.

- Значит, считаете, что трехлинейка всему стрелковому делу венец?

- Нет, она не венец, но значительно лучше федоровского автомата,категорически заявил Козлов.

Михаил Васильевич взял в руки винтовку-трехлинейку, похлопал по магазинной коробке.

- Я не склонен умалять ее достоинства. Спасибо, послужила нам. Если потребуется, и еще послужит. Верим ей и не собираемся сдавать в музей. Но нам нужно думать и о новом оружии для Красной Армии. Ведь она коренным образом отличается от царской и любой зарубежной армий.

Мы слушали наркома с большим вниманием. За каждой его фразой чувствовалась глубокая мысль, забота о процветании Родины, о росте могущества Красной Армии.

- Наша страна должна иметь свою, отечественную технику. Правильно говорю?

- Правильно, товарищ нарком,-послышались голоса.

- Ведь вот как в царской России было? За что, бывало, ни возьмешься, все чужое. Пулемет английский, винтовка французская, станок бельгийский, автомобиль американский, часы швейцарские...

- Царица и та немецкая была,- под общий смех добавил старый оружейник Ремизов.

- Верно говорите,- усмехнулся Фрунзе, но тотчас же перешел на серьезный тон. - Россия покупать оружие могла, ей союзники продавали. А у нас союзников нет, зато врагов более чем достаточно. Америка не признает Советский Союз. Заодно с ней и другие государства норовят снова объявить поход против нас. Нам же нельзя рассчитывать на помощь богатого заморского дядюшки. Только своими силами, своими руками мы должны создавать новую технику, в том числе и отечественное оружие.

Фрунзе задушевно беседует с нами, высказывает интересные мысли, рисует грандиозную картину будущего нашей Родины. Он говорит о том, какой должна стать Красная Армия, чтобы быть способной достойно защитить завоеванное кровью народа. И говорит он о самых жизненно важных и сложных делах предельно просто, доступно.

- Я отнюдь не принадлежу к категории любителей воевать,- обращается к присутствующим Михаил Васильевич.- Более того, я категорически против войны. Но чувство бдительности, настороженности к проискам милитаристов у нас должно расти. Нужно неустанно думать об укреплении Красной Армии, об оснащении ее оружием, которое по своим боевым качествам было бы лучше вражеского. Чего греха таить, всякие керзоны и им подобные рады утопить нас в ложке воды. Почему же мы должны сидеть сложа руки?

Михаил Васильевич отпил из стакана глоток воды и продолжал:

- Я несколько отклонился от обсуждения результатов испытаний автомата Федорова. Но полагаю, что и то, о чем здесь говорилось, имеет прямое отношение к новому автомату.

- Итак, об автомате,- продолжал Фрунзе.- Значит, вы считаете, товарищ Болдин, что его нельзя брать на вооружение?

- Пока нельзя. Детали автомата не прочны. Когда происходили стрельбы, восемнадцать процентов автоматов вышло из строя. Такое оружие в бою подведет. Кроме того, у автомата есть и еще один существенный недостаток: на изучение его требуется много времени.

- Это верно. С ним одна маята. Пока одни части выучишь, другие забудешь,добавил командир роты Кузнецов.- Много жалоб на этот счет от красноармейцев.

Фрунзе внимательно выслушивал нас, что-то записывал в блокнот. Затем спросил:

- А не строго ли все-таки судим?

- Нет, наша оценка совершенно объективная.

- Вообще-то ваши доводы считаю серьезными. Получим отзывы из других частей, посоветуемся, тогда и решим судьбу автомата.

На этом беседа закончилась. Михаил Васильевич пожелал нам успехов и, окруженный командирами и политработниками, вышел во двор полка. Был полдень. Падал мягкий снежок. Фрунзе шутил, обращаясь то к одному, то к другому из нас. Царила непринужденная атмосфера, не хотелось расставаться с этим обаятельным человеком.

- Что сказать вам, товарищи, на прощание? Полком доволен. Продолжайте в том же духе и не сдавайте темпов. Помните, что служба в столичном полку особенно почетна. Поэтому и требования к вам мы предъявляем более высокие. Поспевайте за нашим замечательным и вместе с тем очень сложным временем. Я бы сказал, обгоняйте его. До свидания!

Три часа пробыл у нас Михаил Васильевич Фрунзе. Но память о нем навсегда осталась в славной истории полка, в благодарных сердцах участников этой замечательной встречи.