Александр Смирнов: Александр Иванович Кутайсов

Вторично Д.В. Давыдов обратился к тому же сюжету в "Воспоминаниях о сражении при Прейсиш-Эйлау 1807 года января 26-го и 27-го" (1835). И хотя не стал комментировать степень заслуг в нем Ермолова и Кутайсова, но не изменил сути предыдущего изложения: "Даву продолжал напирать, охватывая более и более левый фланг нашей армии... Багратион... двинул резерв к Ауклапену и обратил лицом к Даву... Ермолов прискакал к тому же пункту с тридцатью шестью конными орудиями, выдвинул их из-за резерва, осыпал брандскугелями Ауклапенскую мызу, мгновенно зажег ее и принудил неприятельскую пехоту из нее удалиться; генерал-майор граф Кутайсов прибыл также сюда с двенадцатью орудиями, но позднее. Тогда, не теряя ни минуты, он бросился к ручью, рассекавшему лес, и сразился с заложенными на нем батареями, не перепуская вместе с тем ни одной пехотной колонны ни к лесу, ни к Ауклапену, ни к Кунштену для подкрепления войск"{18} (неприятельских. - А.С.).

А что же пишет сам А.П. Ермолов, считавший себя товарищем Кутайсова, по этому поводу? В 1962 году впервые был опубликован один из вариантов сохранившихся записок Ермолова, в котором автор кратко вспоминал о Кутайсове: "... Он находился на командуемой мною батарее в сражении при Прейсиш-Эйлау"{19}. В опубликованных в 1863 году записках Ермолова читаем вариант той же фразы: "В 1807 году, в первый раз бывши против неприятеля, он (Кутайсов. - А.С.) находился на моей батарее в сражении при Прейсиш-Эйлау"{20}. Ермолов напрасно приписывает себе роль крестного боевого отца Кутайсова, который получил боевое крещение еще в 1806 году под Голимином.

В третьей публикации записок 1865 года Ермолов наиболее пространно отреагировал на события при Прейсиш-Эйлау: "Вышли награды за Прейсиш-Эйлауское сражение. Вместо 3-го класса Георгия, к которому удостоен я был главнокомандующим, я получил Владимира. В действии сделан участником мне артиллерии генерал-майор граф Кутайсов. Его одно любопытство привело на мою батарею, и как я не был в его команде, то он и не мешался в мои распоряжения. Однако же, не имевши даже 4 класса, ему дан орден Георгия 3-го класса. В реляции хотели написать его моим начальником... Князь Багратион объяснил главнокомандующему сделанную несправедливость, и он, признавая сам, что я обижен, ничего, однако же, не сделал"{21}.

Действительно, конно-артиллерийская рота Ермолова по диспозиции не входила в состав артиллерии правого крыла русских войск на Прейсиш-Эйлауской позиции, которой командовал Кутайсов. Рота Ермолова состояла в арьергарде Багратиона, который, войдя на основную позицию армии, оставил свою артиллерию за правым крылом. Своим замечанием Ермолов словно хочет подчеркнуть, что не подчинился бы требованию Кутайсова о переброске своей роты на левый фланг, в чем можно вполне усомниться. Кстати сказать, Толстой, чье указание, если верить Давыдову, исполнял Ермолов, тоже не являлся прямым начальником Ермолова. Вряд ли думал Ермолов о степени подчиненности во время сражения, а если и думал, то прекрасно понимал, что всей артиллерией армии командовал дядя Кутайсова. Почему-то это подчеркивают только когда речь идет о награде. Да и обе конные артиллерийские роты арьергарда фактически поступили в резерв правого фланга, как сказано в Истории отечественной артиллерии, а следовательно подчинялись Кутайсову. Вероятно, амбиции Ермолова проявились только в его записках, спустя много лет. Даже если верить, что Ермолов якобы пожаловался Багратиону в 1807 году на несправедливость с его награждением за Прейсиш-Эйлау, то нельзя забывать, что с семьей Кутайсовых у Багратиона были весьма близкие отношения, ведь мать Александра Ивановича была посаженной материю Багратиона на его свадьбе 2 сентября 1800 года. Поэтому вряд ли стал бы Багратион активно оспаривать награждение Кутайсова. И если уж быть до конца объективным, то нельзя умолчать, что Ермолов получил-таки орден святого Георгия 3-го класса за действия в бою под Ломитеном через четыре месяца. Так что его жалобы и ходатайства его начальников не были безрезультатны, хотя такая позиция не делает ему чести.

Через пять лет Ермолов стал начальником Кутайсова и его отзывы о подчиненном стали носить благожелательный характер. Что же до Кутайсова, то он всегда оставался "добродушен, щедр, чрезвычайно приветлив в обращении, как рассказывал Михайловский-Данилевский, - любил... бывать в обществах, и являлся душою их, как по обширным сведениям своим, так по уму и совершенному знанию приличий большого света... Краткое... течение жизни своей ознаменовал он поступками, привязывавшими к нему сердца всех, знавших его. Единогласно были признаваемы в нем достоинства, которые могли возвести его на высшие ступени военного поприща"{22}.