Владимир Березин: Виктор Шкловский

И вот теперь и даже раньше, в год окончания гимназии, я не мог произнести эту молитву без ошибки, я могу только пропеть её.

Агитация, разлитая в воздухе, агитация, которой пропитана вода в Неве, перестаёт ощущаться. Создаётся прививка против неё, какой-то иммунитет.

Агитация в опере, кинематографе, на выставке бесполезна — она сама съедает самоё себя. Во имя агитации уберите агитацию из искусства».

Это, в общем-то, универсальный совет и стоит вспоминать его часто.

Историю с пением в стае надо будет припомнить ещё раз — когда речь пойдёт о религиозной и национальной ориентации.

Но до этого ещё долгий путь и много страниц.

Вспоминалось о гимназии так: «Наша гимназия была бронзовой пепельницей, что благодарные пациенты дарят врачу. Мы в этой пепельнице лежали окурками. Гимназия вся была наполнена исключёнными, а вспоминаю я о ней, когда она превратилась в мираж, — с нежностью». После выпускного экзамена Шкловский тайком от начальства школы, но вместе с учителем исправляет свою работу.

Взрослая жизнь начинается с авантюры.

В 1912–1914 годах Шкловский учился на филологическом факультете Петербургского университета и одновременно занимался в художественной школе Шервуда.

Но всюду он недоучился — недоучился он и скульптуре у Шервуда.

Как сам он вспоминал, пришлось уйти, когда он почувствовал, что не может работать на одном порыве.

В университете он продержался дольше.

Всемирно известный теоретик литературы не имел систематического образования — ни университетского, ни вообще какого бы то ни было.

Он был самозванец.

Это такое свойство любой революции — её движущая сила всегда состоит из самозванцев, людей, что не подтверждают своё право на действие сертификатами.

В науке можно было идти классическим путём — медленно, стадия за стадией, усваивая работу предшественников, и, повторив их путь, предложить что-то своё.

Художник Дали, как говорили про него, перерисовал весь музей Прадо, прежде чем начал создавать свой стиль.

Вопрос движения вперёд что в науке, что в искусстве — очень сложный.

Рецептов слишком много, а это значит, что их нет.

Иногда самозванец очень успешен — он назначает себя царём и сам возлагает на себя корону.

История знает успешные династии, созданные самозванцами.

Иногда же на самозванцев наваливается толпа, их топчут ногами, а потом их прахом стреляют из пушки в ту сторону, откуда они заявились.

Есть хитрые и изворотливые самозванцы, которые вызывают споры и по сей день. Да полно, самозванцы ли они? — говорит кто-то. Нет-нет, точно самозванцы, — отвечают им. И нет слада в показаниях очевидцев.

Шкловский учился в университете, и, в общем, было понятно, что он скоро оставит его.

Выглядел он весьма романтично.

Учился Шкловский дурно и признавался в этом сам, и, когда началась война, почувствовал вкус к перемене участи.

Университет в жизни Шкловского — это понятие среды, а не понятие образования.

Филолог Чудаков [12] Александр Павлович Чудаков (1938–2005) — литературовед, писатель. Окончил филологический факультет МГУ (1960). Работал в Институте мировой литературы. Автор работ «Поэтика Чехова», «Мир Чехова: Возникновение и утверждение», «Слово — вещь — мир: от Пушкина до Толстого», многочисленных статей и филологических комментариев. Написал роман «Ложится мгла на старые ступени» (2000). Оставил воспоминания о Викторе Шкловском, с которым близко общался в последний период его жизни. записывал за ним спустя десятилетия: