Дмитрий Горчев - Жизнь без Карло. Музыка для экзальтированных старцев

Ну, значит, такая у него судьба. Но сам он, похоже, по этому поводу не очень переживает.

Наша рота располагалась ближе всех к столовой. «Ррассия, любимая моя», — запевали литовцы, эстонцы и узбеки: Курапка, Ыунлоо, Камалов и Хашимов. «Ррассия: берёзки-тополя», — продолжали Хвелеури, Паркадзе, Алоев, Чочиев, Демурчиев и Юрий Васильевич Базадзашвили. Ну и я конечно.

На этом месте песня кончалась, потому что столовая была недалеко и петь дальше не было никакого смысла. Да и слов никто не знал.

А вот и он — тот самый паук в сортире, чью паутину я совсем ещё недавно поджигал зажигалкой, после чего он панически рушился в самое говно, и тогда мне казалось, что нанесённое ему оскорбление он уже не переживёт. Но он его всякий раз переживал и наутро паутина и её творец ухмылялись в том же самом углу.

А теперь он валяется на полу дохлый и сухой, не шевелится. И мне немного обидно, потому что это ведь не я его победил.

В день, когда мне исполнилось двадцать лет, я стоял дневальным по роте. В наряд меня отправил командир отделения Ваха Хамхоев, с которым у меня был затяжной конфликт, закончившийся в конце концов огромными пиздюлями. Мне, конечно, а не ему, но это ладно. Ну вот, значит, где-то уже после отбоя пидарашу я взлётку (то есть мою полы в коридоре для построений), и тут вызывают меня срочно в штаб. Ну, я оправляюсь, застёгиваю крючок на горле и иду в штаб получать очередной какой-нибудь пизды (просто так же в штаб не вызывают, тем более срочно). А там сидят нарядчики — Вова, Витя и Марк Цынман, довольные страшно. Налили мне чаю, даже с сахаром и вручили мне подарок: пачку сигарет дюбек, которую купили в складчину. Вот вам крест — это был самый прекрасный подарок, полученный за всю скучную мою и неказистую жизнь.

Выключилось электричество. Решило попугать: что, мол, страшно? Тут тебе не город, тут можно и неделю, и месяц его обратно дожидаться.

Ну я поразмыслил.

Для освещения у меня есть керосиновая лампа.

Еду можно (и даже лучше) готовить на печке.

Продукты из холодильника легко спустить в подпол.

В фотоаппарате батареи хватает на полмесяца.

В телефоне — на два дня, да и хуй с ним, с этим телефоном, равно как и с интернетом. А больше у меня ничего электрического нету.

Электричество тут же испугалось своей ненужности и включилось обратно.

Пойду лучше сажать Зимний Чеснок, мне соседская бабушка подарила. Скоро ещё хрен для посадки прибудет. А Чёрную Редьку посажу уже весной. И будет тогда в моём дому всё хрен да полынь, что не может не радовать.

А вот ещё интересно.

Если высадить жёлтенькие цветочки по зелёной траве на площади в полгектара, так, чтобы получилось слово ХУЙ, смогут ли его прочесть в безоблачную погоду пассажиры пролетающих над нашим домом самолётов?

А то совсем я как-то уже позабыл, что когда-то был создан на радость людям.

Вот один мой знакомый профессор (самый, между прочим, настоящий) живёт неподалёку от французского города Лиона, хотя родился в Москве, и выращивает на своём участке картошку. Все знакомые этого профессора, не говоря уже про его соседей, узнав о таком нелепом факте, немедленно разводят руками: «Павлик! — говорят они (профессора зовут Павликом, хотя, может быть, во Франции он называется как-то иначе). — Ну на хрена, скажи, тебе вот тут во Франции понадобилось растить картошку? Растил бы, как все приличные люди, виноград, надавил бы из него вина и назвал своим именем. Ну или хотя бы лягушек — тебе бы никто слова не сказал. А картошку растить — это для профессора как-то даже позорно». «А? — отвечает профессор Павлик рассеянно. — Кроты вот заебали. Чем кротов выводят?»

Профессора — они все такие. Какую-нибудь химическую формулу на две страницы он помнит наизусть даже во сне, а про то, что кротов выводят обычной консервной банкой, подвешенной на палке, не догадывается.

И тогда вопрошающий понимает, что профессор этот ни разу даже никогда и не задумался о том, почему же он сажает картошку. А потому что у него есть участок, а если есть участок, на нём должна расти картошка. По-другому не бывает. Участок без картошки — это нелепость какая-то, которую могут себе позволить разве что французы, глупый и легкомысленный народ, наделавший кучу революций и тут же про них позабывший.

У человека же серьёзного и основательного обязательно должна быть и картошка, и репа какая-нибудь, и лук, и чеснок. К чесноку хорошо ещё завести порося для сала и свеклу для самогона. А то вдруг завтра война? А какая может быть война без сала и самогона? Чем партизан тогда кормить, спрашивается? Партизаны, они жрут-то ого-го сколько.