Борис Соколов - Михаил Тухачевский - жизнь и смерть «красного маршала»

В докладе Тухачевский демонстративно дистанцировался от основной массы мобилизованных в Красную Армию бывших царских офицеров: «Наше старое офицерство, совершенно незнакомое с основами марксизма, никак не может и не хочет понять классовой борьбы и необходимости и неизбежности диктатуры пролетариата (читай: сам Михаил Николаевич основами марксизма давно уже овладел и понял суть классовой борьбы и неизбежность пролетарской диктатуры. — Б. С.)… Многие генералы и офицеры честно служат Советской республике, но руководствуются в данном отношении идеей национальной, а не своей солидарностью с рабочим классом. Каждый офицер с удовольствием переименовал бы Красную Армию в „народную“ (парадокс здесь в том, что, как мы помним, именно так, Народной, называлась армия Комуча, что, тем не менее, у ряда служивших в ней монархически настроенных офицеров вызывало только раздражение. — Б. С.) и в полном смысле слова не понимает значения классовой армии. При таком уровне развития офицерства в политическом отношении ему, конечно, трудно понять основы гражданской войны…»

Лидеры большевиков не были людьми глупыми или наивными. Вряд ли они до конца поверили, что вчерашний гвардейский подпоручик так скоро стал фанатичным марксистом. Партийные вожди, наверное, в глубине души всегда подозревали Тухачевского в приверженности национальной русской, а не интернациональной идее, и потому не было к маршалу полного, абсолютного доверия.

24 декабря 1919 года в Академии Красного Генерального Штаба Тухачевский прочел программную лекцию «Стратегия национальная и классовая», где постарался применить марксистское учение к сфере военного искусства и условиям ведения войны. Он привел в качестве примера разговор с генштабистом: «Я помню, как весной прошлого года один из наших видных военных руководителей, старый офицер генерального штаба, говорил про старый офицерский корпус: „Мы не способны вести вашу войну (характерно противопоставление подпоручика-коммуниста старшим офицерам царской армии по принципу „мы“ — „вы“. — Б. С.). Мы подготовлены к ведению войны европейской, к вождению массовых армий, но мы не приспособлены к той войне, которая ведется вами, например, на Украине“». Тухачевский же, «не отрицая вечных основ стратегии», отстаивал некоторые новые законы, характерные для войны гражданской. Он подчеркивал, что, в отличие от войны национальной, план такой войны не может быть составлен ранее ее начала, а «армия восставшего, как революционная, так и контрреволюционная, будет наскоро сколоченная, т. е. будет продуктом импровизации». Тухачевский провозглашал: «Гражданская война по самому своему существу требует решительных, смелых наступательных действий. Революционная энергия и смелость доминируют над всем остальным». К сожалению, у самого Михаила Николаевича «революционная смелость» порой доминировала над здравым смыслом. Иначе как объяснить заявленное и обоснованное им пренебрежение к стратегическим резервам: «Стратегические резервы, польза которых всегда была сомнительна, в нашей войне и вовсе неприменимы… Фронты армий громадны. Пути сообщений в полной разрухе. Вместе с тем операции развиваются со стремительной быстротой. Все это делает употребление стратегических резервов с целью нанесения противнику удара в решительный момент совершенно излишним и вредным самоослаблением». На практике молодой командарм очень часто не заботился вообще ни о каких резервах. И когда, уже в качестве командующего фронтом, ему пришлось действовать в Польше, где, в отличие от Сибири, сеть путей сообщения была достаточно плотной, отсутствие резервов сыграло среди прочего роковую роль.

Тухачевский придавал важное значение политическому фактору в гражданской войне, но выступал за независимость военачальников от политиков в принятии стратегических решений: «…Нет оснований считать, что в гражданской войне… политике дозволено вмешиваться в способы достижения поставленной стратегии цели. Высказываемые некоторыми положения о праве вмешательства политики в стратегию в гражданской войне надо отвергнуть как ничем не доказанное отклонение от общих оснований». Вместе с тем, он указывал на необходимость учета классового состава населения территорий, где разворачиваются боевые действия, и призывал относиться к тем местностям, которые удалось отбить у белых, как к завоеванным землям, на которых нужно установить жесткий оккупационный режим: «Мы действительно небольшими армиями можем завоевать колоссальные пространства, и притом имея тыл всегда обеспеченным. Это достигается с нашей стороны быстрым укреплением в занятых областях власти рабочих и крестьян. Военно-административные органы создают из родственных классов местные формирования и таким образом быстро обеспечивают за нами занятые области». Через полтора года Тухачевскому довелось самому «железом и кровью» восстанавливать «власть рабочих и крестьян» во взбунтовавшейся Тамбовской губернии.