Б Соколов - Михаил Тухачевский - жизнь и смерть 'Красного маршала'

Время второй мировой войны неуклонно приближалось. И Тухачевский не знал, что по мере этого близилось и его падение. Сталину в этой войне чересчур самостоятельный маршал был не нужен. Лидия Норд вспоминала, что окончательная размолвка между ними произошла вскоре после 18 июля 1936 года - дня начала гражданской войны в Испании. Тухачевский будто бы выступил против идеи направить на помощь испанским республиканцам регулярные соединения Красной Армии. Михаил Николаевич указал, что удаленность театра военных действий и зависимость в деле снабжения от Франции поставили бы советские войска в Испании в очень опасное положение. И предложил ограничиться отправкой немногочисленных советников и добровольцев, а также поставками вооружения и боевой техники. Сталин будто бы согласился, но затаил обиду на Тухачевского, слишком свободно вторгающегося в сферу большой политики. Так это или нет, мы достоверно не знаем. Но, во всяком случае, именно с лета 1936 года интрига против маршала входит в заключительную фазу. В августе были арестованы комкоры В. М. Примаков, В. К. Путна и еще несколько командиров Красной Армии. Их показания будут фигурировать в деле Тухачевского, а Виталию Марковичу и Витовту Казимировичу через несколько месяцев придется сесть вместе с маршалом на скамью подсудимых.

К тому времени ослабли связи Тухачевского в партийно-политических кругах. Еще в январе 35-го от инфаркта умер В. В. Куйбышев. В феврале 37-го застрелился вступивший в острый конфликт со Сталиным Г. К. Орджоникидзе. Защищать Тухачевского наверху было некому. К тому же Сталин мог вспомнить, что когда-то Тухачевский предлагал оказавшегося "смутьяном" Серго на пост главы военного ведомства, и это воспоминание могло только укрепить его решимость расправиться с маршалом.

Г. К. Жуков не зря отпустил столько комплиментов в адрес Тухачевского. Георгий Константинович чувствовал, что в конечном счете занял в армии то место и сыграл в войне ту роль, которые, не будь ареста и процесса в июне 37-го, предназначались бы самому молодому и талантливому из советских маршалов. Правда, писателю Константину Симонову говорил, что не ниже Тухачевского ставит Уборевича:

"Тухачевский был более эрудирован в вопросах стратегии, но я бы не отдал ему предпочтение перед Уборевичем. И по общему характеру своего мышления, и по своему военному опыту Тухачевский был эрудирован в вопросах стратегии. Он много занимался ими, думал над ними и писал о них. У него был глубокий, спокойный, аналитический ум.

Уборевич больше занимался вопросами оперативного искусства и тактикой. Он был большим знатоком и того, и другого и непревзойденным воспитателем войск. В этом смысле он, на мой взгляд, был на три головы выше Тухачевского, которому была свойственна некоторая барственность, небрежение к черновой повседневной работе. В этом сказывалось его происхождение и воспитание".

Тут у Георгия Константиновича, как кажется, возобладала "классовая солидарность". Уборевич, как и он сам, был выходцем из бедной крестьянской семьи и, вольно или невольно, противопоставлялся Жуковым столбовому дворянину Тухачевскому. Под командой Иеронима Петровича Георгий Константинович долго служил в Белорусском военном округе и питал к нему самые теплые чувства. Но ведь сам же Жуков в мемуарах привел эпизод, как Тухачевский лично правил представленный им вместе с несколькими, другими кавалерийскими командирами проект боевого устава конницы и как они были "обезоружены вескими и логичными возражениями М. Н. Тухачевского" и "благодарны ему за те блестящие положения, которыми он обогатил проекты... уставов". Как видим, вполне черновая работа. И, добавлю, Жуков признается, что последний раз видел Михаила Николаевича в 1931 году, за шесть лет до гибели, и, следовательно, не может судить о последних, самых важных годах работы Тухачевского на посту заместителя наркома. К тому же, как мы уже убедились, "красный маршал" был совсем не плохим воспитателем бойцов и командиров, почти шесть лет командовал такими крупными округами, как Западный и Ленинградский, что такое повседневное руководство войсками, знал на практике очень хорошо. И крупные маневры проводил лично, и делал по их поводу весьма толковые замечания.

Полагаю, что Жуков сознавал, что Тухачевский образованнее и талантливее его. И решал в своих воспоминаниях сложную задачу. С одной стороны, воздать должное предшественнику, чтобы показать, сколь значительную фигуру он сам фактически должен был заменить в годы Великой Отечественной. С другой стороны, требовалось убедить читателей и собеседников, что и кроме. Тухачевского были в Красной Армии полководцы ничем не хуже, а в каком-то отношении и лучше. Поэтому нет ничего удивительного, мол, что он, Жуков, успешно справился со своей задачей, успешнее, чем это смог бы сделать расстрелянный в 37-м маршал. А попробуем-ка задать себе этот вопрос мы: кто бы, в самом деле, воевал успешнее в 41-м - Тухачевский, Уборевич, Путна или Жуков, Рокоссовский и другие советские генералы? Каждый волен ответить на него по-своему, но мне почему-то кажется, что Тухачевский, при всех его недостатках как полководца, не стал бы бросать дивизии в атаку в конном строю на заранее подготовленную оборону и без артподготовки, как это делал Рокоссовский под Москвой в ноябре 1941 года. И другой маршал, А. И. Еременко, никогда бы не написал в своем дневнике о Тухачевском того, что он написал о Жукове в феврале 43-го: