Сергей Семанов - Председатель КГБ Юрий Андропов

Удачливых карьеристов в ту пору накопилось много, но когда все "освободившиеся" места были заняты, а к исходу тридцатых чистка, наконец, прекратилась, дальнейшее продвижение зависело уже от личного везения; чаще всего от того, с кем из больших деятелей сведет судьба. Тут Андропову повезло, хотя по сей день все тоже окружено тайной. Попробуем разгадать.

После Финской войны 1939–1940 годов Сталин решил, из далеко идущих политических планов, создать мифическую Карело-Финскую ССР, полноправную, так сказать, союзную республику. Ну, карелы в том пространстве жили в некотором числе, а насчет финнов бытовал тогда популярный анекдот: "А сколько финнов проживает в Карелофинской республике? Да двое, отвечали, Финкельштейн и фининспектор, но и те, кажется, оба в одном лице…"

Законы советской бюрократической системы были непреклонны: раз "союзная", значит, полагались свои ЦК, Совнарком (Совмин) и все такое прочее. Разумеется, и комсомол. Нужно было "подобрать кадры". На должность партийного начальника выдвинули известного деятеля Коминтерна Отто Куусинена (одного из немногих подлинных там финнов), а вожаком комсомола перевели из Ярославля Юрия Андропова. В номенклатурном смысле это было существенное повышение — из "области" в "союзную республику" (то, что хозяйственный потенциал Ярославщины был куда выше, никакого значения не имело).

Не успел Андропов толком, и оглядеться на новом месте, как началась война. Столицу новоявленной республики финны с помощью немцев взяли уже в октябре 41-го.

Куусинен с многочисленным своим аппаратом осел в глубоком тылу. Делать им было нечего, но штат работников строго сохранялся. Считается, что Андропов в военные годы участвовал в руководстве партизанским движением в Карелии, но никаких подробностей на этот счет имеющиеся источники не содержат. (Любопытно: когда во время недолгого пребывания Андропова Генсеком некоторые литературные холуи, подзаработавшие на выпекании "Малой земли", бросились, было, сочинять о "карельских партизанах", сам герой отнесся к этим затеям сугубо отрицательно).

И тут, уже в зрелые годы, проявил Андропов присущую ему осторожность! В лесистой и болотистой Карелии партизанское движение было довольно сильным, но занимались этим совсем не партийные органы и уж тем паче не комсомольские (напомним, Андропов по должности тогда — секретарь карельского комсомола, он даже военной формы не носил). А диверсии в тылу финнов готовили и проводили военные, но главным образом — органы НКВД. Какова тут была личная роль карельского комсорга, до сих пор ничего не известно, скорее всего, никакой. Ясно, что Юрию Владимировичу совершенно не хотелось копаний в этой своей не самой яркой странице биографии. Брежнев на Малой земле хоть под огнем бывал и даже тонул в море на подбитом катере, это документально установлено. А Андропов? Ранений не имел, боевых наград тоже, только под конец войны получил Красное Знамя. Но не за подвиги в окопах и атаках.

И еще последний раз вспомним мистическое пророчество Гоголя: "Ни друга, ни товарища. " Необычайно замкнут всю жизнь был Андропов, а оттого и неизбежно одинок. Например, сколько приятелей было у широкого душой Брежнева! И по учебе, и по работе в разных сферах, и по службе в армии! (Маршал К.С. Москаленко, с которым мне довелось вести неоднократные и довольно откровенные беседы, рассказывал, что в самом конце войны, командуя 4-м Украинским фронтом, он недолгое время был начальником Брежнева; впоследствии положение их стало вроде бы совсем разным, но Генсек не забыл своего старого Маршала и постоянно оказывал ему знаки внимания).

Не то Андропов. Нет никаких данных, чтобы у него были с кем-то отношения помимо деловых. Судя по осторожным намекам детей, так же замкнуто жила и его семья. После кончины Андропова стало известно, что он всю жизнь писал стихи, но никому не показывал их. Характерная черта: если пожилой уже человек сочиняет стихи сугубо "для себя", то это верный признак душевного одиночества.

В июне 44-го наши войска освободили Петрозаводск.

Вслед за Куусиненом в полуразрушенный город возвратился и Андропов, уже вместе с семьей, женой и сыном Игорем, родившимся в минувшем году; дочь Ирина появилась через три года.

Солдат спит, а служба идет. За три года пребывания вдали от фронта Андропов в чиновном отношении "вырос": по возвращении в столицу разоренной республики он уже делается секретарем Петрозаводского горкома партии, а в 1947 году- вторым секретарем всей республики. Это был уже высокий в номенклатурном смысле пост. О каких-либо особых успехах Андропова в ту пору неизвестно, да и вряд ли они были, служил как все. Однако в 1951 году он получил вожделенное назначение всех провинциальных честолюбцев — в Москву, в аппарат ЦК, сперва инспектором, а вскоре становится уже заведующим подотделом по международным вопросам.