Вячеслав Фетисов - Овертайм

Я не знаю, кто финансирует это мероприятие, но почти уверен, что ответственным за его проведение становится хозяин той команды, где проводится очередной ежегодный Оллстарзгейм. Думаю так потому, что постоянно видел хозяина «Сан-Хосе Шаркс» на всех мероприятиях и везде он участвовал как организатор. Может быть, и Лига входит с какими-то процентами, но мне показалось, что хозяин команды отвечает за все. Но и, естественно, то, что он зарабатывает с этого шоу, идет ему в карман…

Макаров довез нас с Олегом до гостиницы, где мы встретили хозяина «Шаркс» («Акул») прямо у входа. Сергей подошел к нему, поздоровался (он играл у него в клубе почти три года). Спрашиваем босса: «Время — половина второго, что ты здесь делаешь?» Отвечает: «Смотрю, чтобы все было нормально». Секьюрити сумасшедшие — стоят на каждом углу. Зашли в гостиницу — огромный холл, а там кого только нет: и вице-президенты Лиги, и генеральные менеджеры, и игроки, и болельщики. Не знаю, кто же тогда остался в «Планете»?

Так закончился вечер пятницы. А утром, в субботу, был организован транспорт — все по минутам расписано: в восемь уже отходили автобусы и лимузины, кто куда садился, нас отправляли на стадион. Полагалось поставить автографы на всяких предметах, которые принесли в раздевалку: плакаты, клюшки, фотографии. Все это потом продавалось на благотворительном аукционе. Аукцион — часть шоу: люди, которые проводят аукцион, и сами привозят какие-то вещи, но главные предметы — это личные шмотки и майки звезд. После автографов нужно было надеть форму, приготовленную специально для Оллстарзгейма, и пойти на тимпикчер, то есть сфотографироваться всей командой. Бред Халл опоздал на 20 минут, так и не попал на пикчер. Оказалось, что он с Грецки, а они большие друзья, рванули в Лас-Вегас на ночь, поиграть, а самолет из Вегаса вылетел с опозданием. Грецки успел, потому что у него другая конференция и он фотографировался после нас, а Бред, хотя и участвовал в матче, на фотографию не попал.

Сфотографировались, покатались по кругу, потом снялись по клубному принципу: если два-три человека из одного клуба, то делается фотография и для болельщиков этого клуба. Потом — кто с кем хочет. Нас, бывших советских, оказалось пять человек, двое русских и Олег Твердовский. Мы говорим ему: «Ты же хохол, как ты будешь с нами фотографироваться?» Он отвечает: «Играл за сборную России, имею полное право сниматься с вами». Я, Буре и Олег снялись втроем, а потом все «советские» — вместе, с Санди Озолиньшем и Димой Христичем. Поснимались, подурачились, шайбу побросали. Фотографирование обязательно для всех. Несколько компаний, которые выпускают рекламные карточки, выстроили нас всех еще и в индивидуальную очередь. Каждый должен был сфотографироваться в форме Оллстарз своей конференции. Потом — встреча с прессой.

Наша команда первой вошла в огромный зал, журналистов просто тьма. Я думал, что ко мне вопросов будет немного, но оказалось наоборот. Больше всего внимания уделяли мне, возможно, потому, что почти все ребята уже участвовали в Оллстарзгейме, а я новичок. Огромное число вопросов: как, что, почему? Вспомнили все мои приключения с отъездом из СССР: я поразился, люди помнили, что происходило восемь лет назад. Как раз вышла и большая статья Моуры Мандт в журнале «ESPN-Sport» «Последний герой» [1] «Известия» потом ее перепечатали, изменив почему-то название на «Я люблю Вас, Слава Фетисов». Моура долго потом кипятилась, хотела подавать на русскую газету в суд, но я ее отговорил. «Как они не понимают, — удивлялась Моура, — я тебя уважаю, очень уважаю, но я люблю своего бойфренда». . Долго я стоял в окружении журналистов, вспоминая те уже далекие подробности страшного противостояния. Журналисты были из Европы, Японии, отовсюду, только не из России. Такое международное внимание было довольно приятно, но, может быть, именно в этот момент я подумал: пока помню, все, что было накануне отъезда в США, надо записать. Хотя, наверное, до смерти ничего уже не забуду…

Когда фотографирование и пресс-конференция закончились, мы переоделись и вернулись в гостиницу. У нас оставалось всего два или три часа, перед тем как начнется соревнование на мастерство, здесь оно называется «скилкомпетишен». Это когда игроки из каждой команды начинают индивидуально соревноваться за победу в специальном номере. Допустим, кто самый быстрый, кто самый меткий, кто лучше бьет буллиты? Каждой команде дается по три попытки, и за успех засчитывают очки. Мы выбираем тройку сами, предположим, самых быстрых. Они бегут, и тот, кто выиграл забег, приносит команде одно очко. Вдобавок тот, кто показал лучшее время, приносит еще два очка. Потом полагалось обводить стойки, потом — кто сильнее бросит, потом — кто меньшим числом шайб собьет четыре мишени в разных углах ворот. В конце — буллиты. По очереди выставляются все три вратаря, и каждая команда — восемнадцать человек — бьет буллиты. Каждый гол — это очко. Я бросал Гашеку, но не забил. В конце, когда проходило рукопожатие и я к нему подъехал, он сказал: «Я думал, ты будешь бить, как в Праге, помнишь. как ты мне забил в 84-м?» Тогда я забил гол Гашеку, выходя с правого края и показывая, что буду идти вдоль ворот, а когда он стал смещаться, я, переложив клюшку в одну руку, потихоньку загнал шайбу в ближний угол. Посмеялись. Гашек до сих пор неплохо говорит по-русски.