Игорь Тальков - Монолог - Стихи, воспоминания, дневники

Как человек наделяется той или иной силой?

Кому он служит — Белым или Черным?

Кем из них ведом?

Откуда приходит вдохновение?

Кто вкладывает в мои уста информацию?

Я долго пытался во всем этом разобраться, но ни на секунду не сомневался, что кем-то направляем.

Поскольку с детства не терпел ложь и сам ни при каких обстоятельствах старался не лгать, я пришел к выводу, что Черные не могут меня «вести», так как их тактика строится исключительно на лжи.

...В Щекино, где я жил с родителями и старшим братом Володей, мы с мальчишками часто развлекались тем, что усыпляли друг друга. Однажды меня усыпили очень сильно. Что со мною происходило, мне рассказали потом. Я же прибывал в совершенно незнакомом доселе состоянии блаженства.

Легкая спираль уносила меня все быстрее и быстрее по сужающемуся туннелю, в конце которого светилась белая точка. По мере приближения к ней я стал слышать сначала хаотичные и едва уловимые, а затем близкие, теплые, ласкающие слух, но совершенно непонятные звуки. Сейчас я мог бы назвать их полифоническим шепотом. Мне становилось лучше и лучше, а благозвучие заполняло всего меня. Вдруг в полифонию стали вкрапляться неприятные диссонирующие звуки, похожие на отдаленные удары железа о железо. Благозвучие постепенно переходило в какофонию, а движение замедлялось. Я на мгновение остановился и поплыл назад. Удары усиливались, и, когда я ощутил головную боль (железо, казалось, било по моей голове), спираль растаяла, туннель стал красным, и сквозь его стенки я различил тени, склонившиеся надо мной, но не понимал, что это люди.

На моей груди сидел брат и бил меня наотмашь по лицу.

Как потом мне объяснили, это была последняя попытка привести меня в чувство, так как пульс уже не прощупывался, под глазами образовались черные круги, нос заострился, и изо рта пошла пена.

Несколько ведер холодной воды, вылитой на меня, не помогли. «Скорую помощь» вызывать было неоткуда, так как дело происходило на поляне за городом, а звать на помощь взрослых мальчишки побоялись. Несколько часов я не воспринимал окружающий мир и ничего не понимал, на вопросы не отвечал. Меня положили на траву и стали ждать, пока заговорю. Через три часа я ответил на первый вопрос.

«Ты меня узнаешь?» — кричал брат.

«Да, узнаю, ты мой брат Владимир», — прошептал я.

Когда в черные дни, а их было не мало, я пытался покончить с собой, мне это не удавалось, как не удавалось и тем, кто хотел меня убить. Во всяком случае до сегодняшнего дня. «Уходить из жизни очень глупо, так и не успев ее понять». Может быть, я буду защищен до тех пор, пока не пройду предначертанный мне земной путь?..

Я уязвим, как любой человек, меня терзают искушения, я грешу, как все. Но... нельзя переходить грань Божественного терпения. Уже дважды я умирал (и это было предупреждение), но был возвращен. Третьего раза не будет, и я это знаю!

Как ни странно моей Ахиллесовой пятой оказалась любовь. Я влюблялся не однажды со всей силой земной страсти, но последняя была гибельной. Понял, что умру, если не смогу победить ее.

( «Моя любовь» )

( «Летний дождь» )

«Верить надо сердцу, ну а жить душой» , но моя душа по возможности должна быть свободна от страстей, чтобы заниматься творчеством, телесная оболочка не должна износиться раньше, чем я успею... А успеть нужно много.

( «Ты опоздала» )

Не могу сказать, что у меня все в порядке и в отношении дружбы, с этим тоже не все сложилось. В 1988 году рано утром после ночной работы я гулял в районе Коломенского и, находясь на территории деревни Дьяково городище, увидел лежащий на земле крест, недалеко от полуразрушенного Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи . Он, видимо, был сброшен с купола церкви, так как был изувечен и погнут у основания, наверное от удара о землю. На несчастном изуродованном кресте уже оставили свои «автографы» «Петя и Ваня» в виде «иксов» и «игреков», но от этого он не переставал быть символом Бога Живого.