Владимир Водяницкий - Записки натуралиста

В это время в Цихисдзири (под Батуми) появилась еще одна биологическая станция. К сожалению, на ней тогда еще не было постоянного штата исследователей, и для работы приезжали сотрудники Тбилисского университета. Позднее мне разрешили провести здесь некоторые наблюдения. Я занимался ихтиопланктоном. Нина Васильевна обследовала распределения водорослей по Кавказскому и Крымскому побережьям и дала общую оценку запасов водорослей в Черном море.

Что касается нашей Биологической станции, то помимо морских работ на ней проводились исследования и пресных вод: на прикубанских лиманах и озере Абрау. Кроме того, мы изучали места обитания малярийного комара в районе Новороссийска.

Работы Нины Васильевны приобретали четко выраженное экологическое направление, ставшее в дальнейшем знаменем научной деятельности станции. Занимаясь в течение многих лет экологией водорослей Новороссийской бухты, она строго придерживалась метода количественной характеристики фитоценозов в их годичных изменениях и сменах и стремилась определить роль отдельных видов в общей продуктивности. Своими работами Нина Васильевна показала, что количественный метод должен не только давать картину обилия в какой-то момент наблюдения, но и выражать процесс, результатом которого является динамика биоценозов и годичной продукции водоема. В то время подобный подход являлся новшеством и иногда вызывал скептическое отношение. Даже спустя 10 лет, когда Нина Васильевна защищала докторскую диссертацию, из отдельных выступлений явствовало, что еще далеко не понята разница между «наличием организмов в какой-то момент и их продукцией за определенный период».

В выяснении систематического состава водорослей очень помогала Елена Степановна Зинова, крупнейший альголог, сотрудница Ботанического института Академии наук СССР. Она часто работала на станции и составила монографию водорослей Новороссийской бухты.

Николай Михайлович Книпович настойчиво указывал мне на необходимость всерьез заняться ихтиопланктоном (свободно плавающими в воде икринками и личинками рыб). Эта важная ветвь ихтиологии в отечественной науке оказалась мало развитой. Ихтиопланктон не был детально изучен и экспедицией Н. М. Книповича на Черном море. Этот пробел требовалось восполнить. Предполагалось, что изучение ихтиопланктона поможет вскрыть ряд важных сторон биологии промысловых рыб.

«Дело кропотливое, но перспективное,— говорил Николай Михайлович.— Вероятно, никто кроме вас этим вскоре не сможет заняться. Нужно регулярно обрабатывать планктонные ловы, отбирать икринки и личинки рыб, содержать их живыми в лаборатории, зарисовывать стадии развития и добиваться выяснения их видовой принадлежности. При этом станет ясно, на что нужно обратить особенное внимание в изучении биологии размножения и развития черноморских рыб, большинство которых имеют планктонные стадии развития».

Мне потребовалось два года, чтобы в основном разобраться в морфологии и систематике черноморского ихтиопланктона. Теперь, когда все нарисовано, описано и составлены определители, любой студент постигнет это дело за неделю. Изучение ихтиопланктона стало обязательной и очень важной частью планктонных и рыбохозяйственных исследований на Черном море.

Представители ихтиопланктона: икринки и личинки шпрота (I), тунца (II), пеламиды (III)

Большое значение в жизни и работе станции имели все более крепнущие связи с зоологами и ботаниками Москвы и Ленинграда. Для изучения древоточцев на станцию прибыл Лев Александрович Зенкевич. Выполнив работы, он уехал, но наша дружба оставалась неизменной, а кафедра зоологии беспозвоночных Московского университета, которой руководил Зенкевич, стала для нас родным домом, как, впрочем, и кафедра ихтиологии, возглавляемая Владимиром Викторовичем Васнецовым. Многолетняя дружба связала нас с эволюционными морфологами Борисом Степановичем Матвеевым и Сергеем Григорьевичем Крыжановским. Они проводили на станции большие исследования, связанные с изучением пелагических стадий развития рыб. Нам было очень приятно встретиться с Арвидом Либорьевичем Бенингом. Знакомя Бенинга со станцией, мы показали ему и заветные три тетрадки, с которых она началась. В дальнейшем мы часто виделись с ним в Ленинграде в неизменной дружеской компании у Вячеслава Михайловича Рылова, известного зоолога и гидробиолога, который с необыкновенной сердечностью покровительствовал, как мог, нашей молодой станции. Такая же дружба установилась у нас с Владимиром Ивановичем Жадиным и Екатериной Степановной Неизвестновой. Нас сближало то, что они тоже вдвоем организовали Окскую биологическую станцию (г. Муром), которая успешно развернула исследования биологии рек. Жадин и Неизвестнова провели некоторое время в Новороссийске и побывали вместе с нами на озере Абрау, особенно заинтересовавшись реликтовым характером его фауны. Посещали нас Иван Иванович Шмальгаузен (тогда еще профессор Киевского университета) и профессор Константин Михайлович Дерюгин (в то время директор Мурманской биологической станции), чрезвычайно активно поддерживавший нашу деятельность. Из Симферополя приезжал профессор Иван Иванович Пузанов вместе со своим учеником Владимиром Дмитриевичем Гордеевым, будущим директором Карадагской биологической станции. Крепли наши связи с ботаниками. Академики Борис Лаврентьевич Исаченко и Георгий Адамович Надсон, профессора Николай Михайлович Гайдуков, Константин Игнатьевич Мейер и Лев Иванович Курсанов буквально окружили Нину Васильевну заботой и вниманием, всячески помогая ее исследованиям. Нельзя не вспомнить с величайшей признательностью поддержку, которую мы чувствовали тогда со стороны многих ученых старшего поколения. Да, в сущности говоря, и доверие, оказываемое нам официальными органами, которым подчинялась станция, расценивалось как аванс под возможные успехи.